стретился никто.
Только бы беспрепятственно дойти до кабинета профессора Каннабиха, "невидимки со
стеклянными глазами".
У поворота послышались шаги, отчетливая речь. Герт метнулся в сторону.
Рядом была дверь. Войти? Ему представилось, что там, у круглого стола,
сидят вооруженные эсэсовцы в черном и вдруг все разом оборачиваются и смотрят на
него.
Потом медленно, - почему-то именно медленно, - поднимаются со стульев.
Переломив себя, Герт распахнул дверь. Перед ним был темный коридорчик. Не
колеблясь, он нырнул туда.
Винтовая лестница вела вверх. Лишь бы не скрипнули проклятые ступени...
Он поднялся по лестнице, переступил порог комнаты, в которой не было
никого.
Громоздкие книжные шкафы стояли вдоль стен. Тускло отсвечивали за стеклом
золоченые корешки книг. Не могло быть сомнений в том, что это кабинет
Каннабиха.
Озираясь, Герт подошел к письменному столу.
Идеальный порядок был здесь. Горкой лежали остро отточенные карандаши. В
симметрическом порядке располагались подставки для перьев, чернильницы, кипы
бумаг. Строго посредине стоял небольшой портрет Гитлера - видимо, дарственный,
потому что узкий лоб фюрера поверх косой пряди пересекала еще и косая надпись.
Герт прочел: "Миром можно управлять только с помощью страха. Адольф
Гитлер".
По внешнему виду стола можно было составить представление об его хозяине.
Каннабих, оказывается, был кабинетный ум, педант. Стоило, наверное,
передвинуть с места чернильницу или рассыпать горку карандашей, как привычное
течение его мыслей нарушалось.
На бюваре лежала тетрадь в клеенчатом переплете, развернутая посредине.
Лампа под уютным абажуром бросала на нее светлый круг.
Герт нагнулся над столом. Страницу пересекала изломанная багрово-красная
линия.
Внизу были цифры: 10/IV, 11/IV, 12/IV...
10/IV - это десятое апреля. Не в этот ли день Герта привезли сюда? Нет,
его привезли как будто девятого. Десятого случился первый припадок.
Что же это за кривая? Почему характер ее |