ать. Тина поморщилась словно от боли.
- Привет, ма, - сказала она с деланным оживлением. - Как дела?
Взгляд ее обратился к двери. Хоть бы Бетси вернулась, она могла бы жестом
показать
подруге, что ей нужна еще минута. Увы, та не возвращалась. Тина беспокойно
постукивала
ногой об пол и радовалась, что мать за тысячу миль, в Миннесоте, и не видит
виноватого
выражения ее лица.
- Собственно, я уже выходила. Да, вторник. Ма, разные только часовые пояса,
не дни.
Это вызвало резкий упрек. Тина взяла с кухонного стола салфетку и провела
ею по лбу,
салфетка тут же промокла, и она раздраженно тряхнула головой. Провела пальцами
по верхней
губе.
- Само собой, завтра у меня занятия. Мы не собирались напиваться до одури,
ма.
Вообще Тина редко пила что-то крепче чая со льдом. Но мать ей не верила.
Тина уехала в
колледж - черт возьми! - и мать сочла, что она выбрала жизнь в грехе. В
студенческих
городках пьянствуют, знаете ли. И блудят.
- Ма, я не знаю, куда поедем. Только... отсюда. На этой неделе тут... как
будто тысяча
градусов. Надо найти какое-нибудь место с кондиционером, пока мы не
самовоспламенились.
Просто необходимо, Господи!
Мать забеспокоилась. Тина подняли руку, пытаясь оборвать тираду до того,
как она
начнется.
- Нет, это не в буквальном смысле. Право же, ма, у меня все хорошо. Только
жарко. Я
потерплю жару. Но занятия на летних курсах идут отлично. Работа
замечательная...
Голос матери стал резче.
- Я работаю всего двадцать часов в неделю. Конечно, сосредоточена на
занятиях.
Честное слово, все хорошо. Клянусь.
Последнее слово прозвучало слишком громко. Тина снова поморщилась. Что это
с
матерями и их внутренними радарами? Не нужно было возвращаться к телефону. Она
взяла
другую салфетку и промокнула все лицо. Теперь Тина не знала, потеет ли только от
жары или и
от нервозности.
- Нет, я ни с кем не встречаюсь. - Это было правдой. - Мы расстались, ма. В
прошлом |