, и молоденькая жена Сан Саныча тут
же являлась к Жемине за молоком со светлой веревицей на чистом лбу и в длинном
льняном платьице с красной вышивкой по подолу. Она становилась у большого бидона
с
крошечной дырочкой на боку, залепленной эпоксидной смолой, а Юмис всегда
крутился
рядом и тяжко вздыхал от невыносимой прелести этого зрелища.
Сейчас же на турбазе организовали дискотеку, и по вечерам крутили
магнитофонные
записи, а киевские диск-жокеи, неизвестно как оказавшиеся так далеко от Украины,
завывали в музыкальных паузах неестественными голосами, путая английский с
малоросским и мешая видеозрителям в соседней пристройке наслаждаться воплями
американских ментов из "Полицейской академии".
Генрих рокотал приятным басом, регулярно подтверждая в ходе разговора свою
репутацию злостного циника, случайно не унаследованную сыном. Мы прикупили в
киоске свежих газеток и заглянули в фойе центрального здания, где небольшая
группа
туристов напряженно ждала перед голубым экраном окончания беседы ведущего
тележурналиста с упитанным господином в темно-сером.
- По-моему, это Петр Ильич Иванов, заведующий сектором легкой
промышленности -
сказала я Генриху, поразив философа недетской осведомленностью.
В этот момент беседа кончилась, и на голубом экране появилось долгожданное
мгновение весны - одно из семнадцати возможных. Мы ушли погулять вокруг главной
клумбы с оранжевыми тагетесами, именуемыми на Руси бархатцами, а потом присели
на
лавочку взглянуть, что пишут сегодня в самой центральной газете. Генрих открыл
газету и
издал приятное ржанье, а дальше мы уже хохотали вместе, потому что уже лет пять,
как я
тоже начинала чтение газет с заголовков, подставляя их под воображаемое
неприличное
изображение - было такое развлечение в наши времена у интеллигентных людей.
К концу экскурсии мы вполне притерпелись друг к другу и раскланивались у
почтамта
весьма церемонно и почтительно. Лет через десять, уже смертельно больн |