- Колесики, - кричал Ланиус - Праздник!
Он сидел между отцом и матерью, и родители улыбались друг другу поверх его
головы.
- Хотел бы я тоже считать это праздником, - сказал отец.
- Почему нет, папа? - с удивлением спросил Ланиус. Он не мог представить
ничего более веселого. Следующая кочка снова заставила его взвизгнуть от
восторга.
- Моя спина, - пробормотал отец. Улыбка матери погасла.
- Это все булыжники, - сказала она. - Попросить кучера ехать помедленней?
- Нет, не беспокойся, - ответил отец и закашлялся. - Дело не в мостовой, а
в
моей спине. Я давно уже не молод.
У отца была седая борода. Но Ланиус никогда не задумывался о его возрасте.
Этот
мужчина был просто его отец - такая же часть неизменного уютного мира, как
теплое
одеяло или ласковое солнце, заглядывающее в окно спальни утром.
Карета остановилась, слуга открыл дверь. Мать вышла из нее, поманив Ланиуса
вслед за собой. Он неловко заскользил по бархатным ступенькам. Серфия подхватила
его,
подбросила в воздух и лишь затем опустила на неровную мостовую.
- Еще раз, мама!
- Позже, милый. Сначала мы должны побывать в соборе. - Мать заглянула в
карету, но отец все еще сидел, откинувшись на подушки. - Дорогой, с тобой все в
порядке?
- Я сейчас.
Голос отца звучал раздраженно. Мальчик знал этот тон и внутренне сжался. Но
мать
не сделала ничего, что могло бы рассердить короля Мергуса. Ланиус - тоже. Что
вызвало
его гнев? Отец сердится на самого себя?
Кряхтя, король наконец спустился по ступенькам.
- Все хорошо? - снова спросила мать Ланиуса.
- Я иду, - ответил отец недовольно. - Сейчас... моя спина. И проклятый
кашель!
Давай посмотрим, что архипастырь Букко приготовил на этот раз.
Мать повела Ланиуса вперед, обхватив рукой его плечи. Он сделал несколько
шагов.
Затем необъятная громада собора появилась перед ним, и мальчик застыл, не в
силах
оторвать от нее взгляд. Каждая линия собора была |