дь не думаешь, что по прибытии на Гею я
откажусь этим покрасоваться. Ведь нет же?
- Но, детка, так твоя грудь остается голой. Иди сюда. Мне нужно кое о чем с
тобой
поговорить.
- Но, ма, я так...
- Сядь. - Констанция похлопала по койке. Робин поплелась нога за ногу, но
все-
таки села. Мать подождала, пока дочь не сосредоточилась, а потом обняла ее за
плечи.
Смотрелись они странно. Констанция уродилась крупной брюнеткой. Робин же была
маленькая - даже для Ковена. Босиком в ней выходило 145 сантиметров росту и 35
килограммов весу. А если учесть, что лицо и волосы она унаследовала от
анонимного
отца, то мать с дочерью ничем друг друга не напоминали.
- Послушай, Робин, - начала Констанция, - раньше у меня не было нужды
говорить с тобой на эти темы, но теперь возникла. Ты отправляешься в мир, совсем
на
наш непохожий. И в мире этом водятся существа, известные как мужчины. Они... они
совсем другие, чем мы. Между ног у них...
- Ах, ма, я уже это знаю. - Робин попыталась выскользнуть из материнских
объятий. Констанция рассеянно сжала ее плечо. Затем с интересом посмотрела на
дочь.
- Ты уверена?
- Я видела фотографию. И не понимаю, как они могут вставить эту штуку тебе
вовнутрь, если ты сама этого не захочешь.
Констанция кивнула.
- Я сама дивилась. - Нервно закашлявшись, она ненадолго обернулась. - Не
обращай внимания. Правда состоит в том, что снаружи вся жизнь основывается на
желаниях этих самых мужчин. А они ни о чем другом не помышляют - только бы
вставить тебе этот самый пенис. Понимаешь, проклятая штука может раздуваться. И
когда
она раздувается, то становится длиной с твое предплечье и вдвое толще. Тогда они
оглушают тебя и затаскивают в какой-нибудь безлюдный переулок... или, скажем, в
пустую комнату. Ну и так далее. - Она помрачнела и поторопилась продолжить.
- Никогда не поворачивайся к мужчине спиной - иначе он тебя изнасилует. Они
могут нанести тебе непоправимый вред. П |