ет.
Она снова вздохнула и посмотрела в окно, на сад и расположенный за ним парк.
- Наверняка была бы. Но матушка не разрешила мне ехать.
- Она... Возможно, леди Стенхоуп не учла всех обстоятельств, - осторожно
заметил кузен Хорас. - Если мне
представится удобный случай, я поговорю с ней об этом.
Лицо Элизабет осветилось улыбкой, которая совершенно ослепила ее
родственника.
- Это было бы так мило с вашей стороны, кузен Хорас!
Он снова откашлялся.
- Ничуть, дорогая моя. Ничуть. Мы ведь должны заботиться о вашем здоровье.
- Конечно, кузен. Ведь жизнь коротка, правда? И надо стараться сделать ее как
можно богаче.
Он в который раз прочистил горло, явно недоумевая, как можно отреагировать на
философские размышления столь
юного существа - и к тому же девушки. С облегчением заметив, что настало время
чая, он встал, чтобы проводить Элизабет
в салон.
Не прошло и трех дней, как мать дала свое согласие, - и начались
приготовления к ее отъезду.
И вот теперь она смотрит на воды Нила! Элизабет хотелось ущипнуть себя, чтобы
убедиться в том, что это не сон.
Ей надо запечатлеть в памяти необычайную красоту этого момента и места. Ей
надо наслаждаться каждой минутой за
двоих - за себя и за Анни. Ведь ее милая нежная сестренка никогда не совершит
поездки в эту дальнюю страну - она уже
ушла в последний путь, на небо.
Подняв руку, Элизабет вытерла щеки - они были мокры от слез.
Прошло еще сколько-то времени - минуты или часы, сказать было невозможно,
поскольку этой волшебной ночью время
не подчинялось обычным законам, - и Элизабет больше не страдала от одиночества.
Еще не увидев и не услышав ничего,
она уже точно знала, что это - лорд Джонатан. Она сама не понимала, откуда у нее
такая уверенность, но не сомневалась:
это было так. А потом из ночи до нее донесся его голос - звучный, чувственный
баритон, от которого у нее по телу
пробежала волна какого-то незнакомого ей чувства.
"Привет тебе, о Нефертери, прек |