Книга "Я, богдан", Загребельный Павел

Краткое описание/вступление:

нырливым, такой, словно и не казак, а ордынец
поганый - узкоглазый, косноязычный, коварный и скользкий, как уж. Если
пролез до полковничьего звания, так кто же такого остановит?
   И как же поступил этот хитроглазый и хитроязычный? Входя в гетманский
шатер, упал трупом, панство с трудом отлило его водой, потешаясь, какие же
хлипкие казаки,  лихо подкручивая шляхетский ус  над  этим никчемным
своевольником. Когда же Пешта немного пришел в себя, начал ласковым языком
просить милосердия у Потоцкого, забыв, что ему велено было не просить, а
требовать, не слушать условия, а самому ставить их.
   Счастье, что не довелось мне видеть этого унижения казацкого звания и
всего нашего рода, так как при выезде из лагеря меня отстранили от
посольства и препроводили слуги королевского комиссара Адама Киселя по
развезенным от дождей дорогам в старую деревянную церквушку на краю долины,
где меня якобы хотел видеть сам пришлый пан сенатор, он же каштелян
брацлавский, владелец множества имений на Киевщине, Подолии и Волыни,
собственник Гощанского замка, будущий воевода киевский, горячий сторонник
греческой веры, как он сам говорил, еще больший сторонник замирений с
казачеством, о чем уже и не говорил, а всячески старался, выдумывая новые и
новые силки и западни, в которые попала бы Украина.
   Люди Киселя ехали впереди меня и сзади, чтобы знал, куда направляться,
а о побеге и не помышлял, хотя я и так не думал о бегстве. Кони тяжело брели
по грязи, дождь шел сильный и нудный, в такую погоду жить не хочется, а тут
не хотелось и без погоды.
   - Где ваш пан Кисель? - крикнул я передним.
   - Уже скоро, пане писарь, - ответил один из них, придержав своего коня,
чтобы оказаться рядом со мною. Так мы и ехали дальше, я молчал, а пожилой,
длинноусый шляхтич тоже не пытался заговорить, все же не удержался:
   - Пан Кисель высоко ценит пана писаря. Часто вспоминает совместное
учение во Львове.
   Вспоминать о давнем не хотелось. Стоит ли объяснять этому старику, что