ть к Сюндэю Оэ, которого
нельзя уже было даже считать человеком.
Однако, если бы я позволил себе поддаться страху, кто утешил бы
Сидзуко, которая совершенно пала духом? Мне не оставалось ничего иного,
как сделать вид, будто я абсолютно спокоен, и снова и снова стараться
убедить Сидзуко, что угрозы Сюндэя не более чем писательские выдумки.
- Простите, не могли бы вы говорить чуточку тише? - перебила меня
Сидзуко.
Казалось, мои пылкие увещевания не задели ее слуха. Внимание ее было
сосредоточено на чем-то другом: время от времени она пристально
вглядывалась в какую-то точку и внимательно прислушивалась. Она старалась
говорить как можно тише, будто кто-то мог нас подслушивать. Губы ее
побелели и стали почти незаметными на бледном лице.
- Сэнсэй [учитель, наставник (японск.); почтительное обращение к
старшему по положению], уж не помутился ли у меня рассудок? Могло ли такое
случиться в самом деле? - произнесла наконец Сидзуко, понизив голос до
шепота.
- О чем вы? - откликнулся я таким же многозначительным шепотом.
- В этом доме скрывается Хирата.
- Где? - спросил я в растерянности, не в силах уловить смысла в словах
Сидзуко.
Вместо ответа она решительно поднялась и, еще более побледнев, жестом
пригласила меня следовать за собой. Сердце у меня тревожно замерло, и я
послушно пошел за ней. По дороге она заметила у меня на руке часы,
почему-то попросила их снять и вернулась в комнату, чтобы положить их на
стол. Стараясь ступать бесшумно, мы прошли короткий коридор и вскоре
оказались перед комнатой Сидзуко в японском доме. Раздвинув комнатную
перегородку, Сидзуко замерла в страхе, как будто прямо перед собой увидела
злоумышленника.
- Странно. Уж не ошиблись ли вы? Да и как смог бы этот человек средь
бела дня проникнуть в ваш дом? - Не успел я произнести эти слова, как
Сидзуко жестом велела мне замолчать и, взяв меня за руку, подвела к углу
комнаты. Она подняла глаза кверху и подала мне знак прислушаться. Минут
десять мы п |