Книги в электронном виде

Диккенс Чарльз / Лавка древностей

- громко сказал молодой --человек. - Чему тебя здесь учат - ненавидеть меня? - Нет, нет! Что ты! Зачем ты так говоришь? - воскликнула девочка. - Так, может, учат любить? - с насмешливой гримасой продолжал ее брат. - Ни то и ни другое, - ответила она. - Со мной просто не говорят о тебе. Никогда не говорят. - Ну еще бы! - Он метнул злобный взгляд на деда. - Еще бы! Этому я охотно верю. - Но я люблю тебя, Фред! - сказала девочка. - Не сомневаюсь. - Правда, люблю! И всегда буду любить! - с чувством повторила она. - И любила бы тебя еще больше, если бы ты не огорчал и не мучил его. - Понятно! - Молодой человек небрежно нагнулся к сестре, чмокнул ее и тут же отстранил от себя. - Ну, хорошо. Урок свой ты заучила твердо, тепер

Диккенс Чарльз / Рассказы и очерки (1850-1859)

села целиком от бороды. Человек мог ничего не менять в своем лице, мог и вовсе не иметь лица. Все делала борода. Он лег навзничь на мой стол и, запрокинув голову, вздернул подбородок, а с ним и бороду. - А это - смерть! - сказал он. Он соскочил со стола и, глядя в потолок, сбил бороду немного вкось, затем выдвинул ее вперед. - Обожание - или клятва отомстить, - пояснил он. Он повернулся в профиль, сильно всклокочив усы над губой. - Романтическая личность, - сказал он. Он глянул искоса сквозь гущу волос, как из зарослей плюща. "Ревность!" - сказал он. Он замысловато распушил их и пояснил мне, что он-де кутнул. Он немного завил их пальцами - и это было Отчаяние; пригладил - и это была Скупость; причудливо взъерошил - Ярост

Диккенс Чарльз / Рецепты доктора Мериголда

у за такой товар? Восемь фунтов? Меньше. Шесть фунтов? Еще меньше. Четыре фунта? Боюсь, что вы мне не поверите, но как раз четыре фунта. Четыре фунта! Да одна брошировка обошлась в половину этой суммы. Вот они - сорок восемь новеньких с иголочки страниц, девяносто шесть новеньких с иголочки столбцов - и всего за четыре фунта. Вы хотите придачи за свои деньги? Вот она три страницы рекламных объявлений, на редкость интересных и без всякой приплаты. Читайте их и верьте им на здоровье. И этого мало? Вот мои наилучшие пожелания к каждому сочельнику и к каждому Новому году, какие вам предстоит праздновать, - пожелания долгой жизни и благополучия. Стоят ровнехонько двадцать фунтов, если их доставят такими, какими я их посылаю. Не забудьте - добавлен после

Диккенс Чарльз / Рождественские повести

о того, что ты - один из тех, чьи пагубные страсти создали эту гасилку и вынудили меня год за годом носить ее, надвинув на самые глаза! Скрудж как можно почтительнее заверил Духа, что он не имел ни малейшего намерения его обидеть и, насколько ему известно, никогда и ни при каких обстоятельствах не мог принуждать его к ношению колпака. Затем он позволил себе осведомиться, что привело Духа к нему. - Забота о твоем благе, - ответствовал Дух. Скрудж сказал, что очень ему обязан, а сам подумал, что не мешали бы ему лучше спать по ночам, - вот это было бы благо. Как видно, Дух услышал его мысли, так как тотчас сказал: - О твоем спасении, в таком случае. Берегись! С этими словами он протянул к Скруджу свою сильную руку и легко взял его за лок

Диккенс Чарльз / Тайна Эдвина Друда

когда-нибудь это говорил? - Говорил! Нет, ты никогда не говорил, только показывал. Ах, как она хорошо это изобразила! - восклицает Роза, снова приходя в восторг от сценических талантов своего поддельного жениха. - Насколько я понимаю, эта девица большая нахалка, - говорит Эдвин Друд. - Итак, Киска, ты в последний раз встречала свой день рождения в этом старом доме. - Ах!.. Да!.. - со вздохом откликается Роза и, сложив ручки и потупив глаза, грустно покачивает головой. - Ты как будто об этом жалеешь, Роза? - А мне и правда жаль... Жаль этот бедный старый дом... Мне все кажется - он будет скучать по мне, когда я уеду так далеко... такая молодая... - Роза! Так, может, нам отставить все это дело? Она кидает на него быстрый, про

Диккенс Чарльз / Торговый дом Домби и сын. Торговля оптом, в розницу и н

твоваться своими вкусами и ни в чем себе не отказывать. - А затем вам, конечно, известно, - сказала мисс Токс, - как она любит своего собственного дорогого малютку, и я уверена, Луиза, вы не осуждаете ее за то, что она его любит? - О нет! - воскликнула миссис Чик, полная великодушия. - Однако, - продолжала мисс Токс, - она, естественно, должна интересоваться своим юным питомцем и почитать за честь, что на ее глазах маленький херувим, тесно связанный с высшим обществом, ежедневно черпает силы из единого для всех источника. Не правда ли, Луиза? - Совершенно верно! - подтвердила миссис Чик. - Вы видите, моя дорогая, она уже совершенно спокойна и довольна и собирается весело и с улыбкой попрощаться со своей сестрой Джемаймой, своими малю

Диккенс Чарльз / Тяжелые времена

бежала со всех ног, и лицо у нее было испуганное; мистер Грэдграйнд тотчас узнал ее. - Что такое? - сказал он. - Стой! Стой! Куда ты мчишься? Ученица номер двадцать, едва переводя дух, остановилась и присела. - Что это ты носишься по улицам? - сказал мистер Грэдграйнд. - Разве так можно? - За мной... за мной гнались, сэр, - задыхаясь, отвечала девочка, - Я и убежала. - Гнались за тобой? - переспросил мистер Грэдграйнд. - Кому придет в голову гнаться за тобой? Ответ на свой вопрос мистер Грэдграйнд получил самым внезапным и неожиданным образом, - ибо раньше чем Сесси успела открыть рот, из-за угла галопом вынесся белобрысый мальчишка и, не ожидая встретить препятствие, со всего размаха ударился о жилет мистера Грэдграйнда и отлете

Диккенс Чарльз / Холодный дом

первый же из этих твоих постыдных дней рождения; так молись каждодневно о том, чтобы чужие грехи не пали на твою голову, как сказано в писании. Забудь о своей матери, и пусть люди забудут ее и этим окажут величайшую милость ее несчастному ребенку. А теперь уйди. Я хотела было уйти - так замерли во мне все чувства, - но крестная остановила меня и сказала: - Послушание, самоотречение, усердная работа - вот что может подготовить тебя к жизни, на которую в самом ее начале пала подобная тень. Ты не такая, как другие дети, Эстер, - потому что они рождены в узаконенном грехе и вожделении, а ты - в незаконном. Ты стоишь особняком. Я поднялась в свою комнату, забралась в постель, прижалась мокрой от слез щекой к щечке куклы и, обнимая св

Диковский Сергей / Рассказы

обидчику, - вот тогда сядьте на "Соболя" и попробуйте меня обогнать. Никаких возражений он не терпел и все, что говорилось о старом движке, принимал на свой счет... "Нет в море катера, кроме "Смелого", и Сачков - механик его", - говорили про нас остряки. У этого тощего остроносого парня была еще одна странность: он любил математику. Подсчитать, когда поезд обгонит улитку или во сколько минут можно наполнить бочку без днища, было для него пустяком. Квадратные корни наш моторист извлекал быстрее, чем ротный фельдшер рвет зубы. Этому, конечно, трудно поверить, но я видел сам, как Сачков, получив увольнительный билет, шел в городской парк, ложился на траву и начинал щелкать задачи, точно кедровые орехи. При этом он улыбался и чмокал губами, как

Доктороу Эдгар / Рэгтайм

уальную жизнь в Америке - навсегда. 6 Фрейд прибыл в Нью-Йорк на ллойдовском лайнере "Джордж Вашингтон". Его сопровождали два последователя и помощника - Юнг и Ференци. На пристани их встретили два молоденьких фрейдиста, доктора Эрнест Джонс и Эй Эй Брилл. Компания обедала в Хаммерстайновском Саду-на-Крыше. Пальмы в кадках. Пианино и скрипка дуэтом играли "Венгерскую рапсодию" Листа. Фрейдисты без устали разговаривали вокруг Фрейда, то и дело поглядывая на него, чтобы оценить его настроение. Он ел кефир. Брилл и Джонс играли роль хозяев. В последующие дни они показали Фрейду Центральный парк, музей "Метрополитен" и китайский квартал. Китайцы, как кошки, загадочно взирали на Фрейда из темных лавчонок. Стеклянные шкафы с орехами "литчи". Комп

Домбровский Юрий / Державин

ел на Державина пытливым и неподвижным взглядом. Нет, он ничем ему не поможет. Ни вопросом, ни улыбкой, ни глазами. - Многие жители, - осторожно сказал Державин и приподнялся, опираясь на подлокотники, - от сих воров великое утеснение терпят. И только на быстрые действия вашего превосходительства все надежды возлагают. А между тем... Бибиков молчал и раскачивался в кресле. Державин посмотрел на него, приподнял голову, и на щеках его вдруг вспыхнул румянец. - А между тем войска бездействуют и ждут приказаний, - внезапно быстро и решительно окончил он. - Войска? - Бибиков, не торопясь, встал с кресла. - А что вы, любезный господин Державин, под войсками подразумеваете? Вы мою ратную силу знаете? Встал и Державин. - Сила и верность непо

Домбровский Юрий / Записки мелкого хулигана

и называются эпитимией, послушанием и преследуют совершенно определенную вещь - умерщвление плоти. Здесь же, по мысли законодателя, все должно воспитывать. Выйдешь отсюда бритый, будешь шататься, засыпать на ходу (шутка ли - пятнадцать суток проваляться на голых досках), второй раз не попадешь. Надо мной висят правила, и я читаю их по нескольку раз в день (другого чтения нет). Вот читаю: "Все арестованные проходят санобработку и стригутся в обязательном порядке. Примечание: женщин бреют только по указанию санитарной комиссии". Гражданин законодатель, изобретатель вот этой мухоловки - камеры без оправок, прогулок, постелей, почему вы все же непоследовательны? Брейте и женщин! Брейте их догола. Что вас останавливает? Ведь делали же это