это серьезно. Нет, судя по первому впечатлению, бравирует, меня
испытывает. Мужик-то, на первый взгляд, настоящий, только взъерошенный
какой-то".
После долгой паузы Брянцев, мягко увещевая своего строптивого
собеседника, проговорил:
- У меня, Михаил Павлович, даже и не возникало такого вопроса:
останетесь ли вы у нас и будете ли вы размещать в Крутогорье свой
институт. Вы же, как мне говорили, сибиряк и большой ученый. У нас вам
простор, а с простора в закоулки только мухи сворачивают.
Брянцев подошел к такому же, как и в аэровокзале, макету области.
Уверенным движением нажал на пульте одну из многочисленных кнопок, на
макете вспыхнула цепочка разноцветных огоньков.
Теперь голос секретаря обкома зазвучал неожиданно торжественно:
- Вот этими огоньками обозначены на макете вершины Кряжа
Подлунного. На мой взгляд, - это самое редкое и самое удивительное
творение природы. В эти места долгое время доступа не было.
Предполярье, глухомань, бездорожье. Сняли с воздуха, увидели цепь гор,
а что в их недрах, - узнали лет пять назад. Да и то не все узнали, так
сверху царапнули, на сливки нацелились. А ко многим вершинам
Подлунного еще и сейчас доступа нет. К Незримому, например. А
интересный пик, своенравный.
Брянцев вернулся за свой стол и продолжал с легкой улыбкой:
- Я инженер. По образованию экономист, по профессии - армейский
политработник. На гражданскую партработу уже после ликвидации армии
перешел. Но все-таки сдается мне, что Незримый - это такое чудо... Ну,
да ладно, не буду выдвигать гипотез! Это ваше дело. Но позвольте дать
совет: будете осматривать отведенную институту площадку, побывайте у
Подлунного, только лучше всего древним способом - пешком. Так полнее
прелесть наших мест поймете. Недостойно это человека, - добавил он с
неожиданной горечью, и Стогов понял, что последние свои слова
секретарь обкома адресовал уже кому-то другому, с кем, видимо, д |