знал, что
это напрасная надежда. Несомненно, торпеда немного отклонится от курса, но
Солнце не отдаст свою добычу так же легко, как Луна. При этой мысли ко мне
вернулась апатия, и я потерял интерес к Венере.
Выбрав книгу, я прилег на кровать почитать. Кабина была ярко освещена.
Я расходовал электроэнергию так расточительно, словно был подключен к
электростанции Ниагарского водопада. У меня были средства для генерации
электричества еще в течение одиннадцати месяцев, но через несколько недель
оно мне не понадобится, так к чему экономить?
Несколько часов я читал, но поскольку чтение в постели всегда действует
на меня усыпляюще, в конце концов я задремал. Проснувшись, я несколько
минут лежал, отдыхая. Я мог стремиться к смерти со скоростью тридцати
шести тысяч миль в час, - вместе с кораблем - но сам я при этом не
торопился. Я вспомнил, какое чудное зрелище представляла собой Венера при
последнем наблюдении, и решил еще раз взглянуть на нее. Вяло потянувшись,
я встал и подошел к одному из иллюминаторов правого борта.
Картина, обрамленная оправой этого круглого отверстия, не поддавалась
описанию. На фоне светлого ореола вырисовывался темный контур Венеры -
находящееся за ней Солнце подсвечивало ее облачный покров и делало пылающе
ярким ближайший ко мне, тонкий край полумесяца.
Я посмотрел на часы. Прошло двенадцать часов с того момента, как я
обнаружил планету. Наконец-то я почувствовал волнение. Венера была вдвое
больше, и, очевидно, вполовину ближе, чем двенадцать часов назад.
Следовательно, торпеда преодолела половину расстояния, которое отделяло
нас от планеты. Неужели столкновение все же возможно? Сейчас казалось едва
ли не очевидным, что я буду безжалостно брошен на поверхность этого
безжизненного, негостеприимного мира.
Ну так что же? Разве я и без того уже не обречен? Какая разница мне,
если конец наступит на несколько недель раньше, чем я предполагал?
И |