и лишь слабо освещенные огнями поезда голые стволы
деревьев. Под стук колес воспоминания снова накатили на Ольгу. Так было уже
не раз. После каждого дела она снова и снова вспоминала события теперь уже
трехлетней давности, так круто изменившие ее жизнь.
Тогда в голове у нее было лишь одно - нельзя позволить Шамонину остаться
безнаказанным.
Слежка за ним продолжалась три недели. Ольга досконально изучила, так
сказать, режим его дня. По результатам ее наблюдений получалось, что майор
милиции домой возвращался обычно поздно.
Каждую субботу он бывал либо в ресторане, либо в бане. Причем в компании
людей, которые если и могли иметь отношение к правоохранительным органам, то
только в качестве их клиентуры.
Место у бани представлялось неудобным для расправы. Перед ее входом была
широкая открытая площадь, всегда заполненная народом.
Поджидать Шамонина у его дома Ольга сочла также неприемлемым: ее могли
заметить жильцы. Кроме того, майора почти всегда сослуживцы провожали до
подъезда, а порой, когда он был в сильном подпитии, - и до дверей квартиры.
Отрезок времени между отъездом провожавших и восхождением майора на его
второй этаж был слишком небольшим, чтобы успеть устранить гада.
Место у ресторана "Арагви", привычного Шамонину, Ольга нашла наиболее
подходящим для своей цели. Ресторан, в котором мент по субботам пьянствовал
с какими-то кавказцами, находился на территории городского парка. Заведение
было окружено газоном, по периметру которого рос густой кустарник, где в
сумерках не составляло труда спрятаться.
В очередную субботу, убедившись, что майор отправился в "Арагви", Ольга
проследовала за ним и уже ближе к вечеру обосновалась в наиболее подходящем
месте кустарника.
Она не сомневалась, что промаха не будет. Главным было не пропустить сам
момент выхода Шамонина из ресторана. Крыльцо представляло собой единственное
освещенное место, на котором можно было четко видеть живу |