- О любви в своей жизни? Да нет ее, пожалуй. О родителях я не говорю. Тут
ты все и так знаешь, и вообще, об этом и говорить не надо. А другой любви
нет, нет. Я идеалист, наверное. А идеал редко когда находится. Не
усмехайся. Мой идеал - не королева какая-то. Пусть просто симпатичная.
Главное - что в голове. Точнее - в душе. Я не встречал таких.
- А другие тебя не устраивают?
- Скорее я их не устраиваю. Не столь красивый, не столь стройный, не столь
богатый и не столь глупый, как им бы хотелось. Если коротко, то тем, кто
может сколь-нибудь понравиться мне, не нравлюсь я, а те, которым могу
сколь-нибудь понравиться я, не нравятся мне.
- И ты ищешь свой идеал?
- Нет, не ищу. Что толку? Да и как ты это представляешь? Бегать по улицам с
фонариком? Когда-нибудь встречу. Или не встречу.
- Да ты пессимист во всем. И жесток к тому же.
- Что ты! Я оптимист, самый оптимистичный оптимист. Иначе бы не выжил. Я не
жестокий, нет. Слова мои порой жестки, но это уж кому как покажется. Не
нравится - ненавидь меня. Я не проститутка, чтобы меня все любили.
- Ты одинок...
- Нет. Это другие одиноки, у кого толпы друзей. Они одиноки в толпе. У меня
же их мало, очень мало. Но количество не зависит от качества. Да и вообще
"качество дружбы"? Ладно, кто-то идет. Потом еще поговорим. Пока!
- Пока! - сказал он и отошел от зеркала.
--
30.12.89
Посадка.
Корабль, прибывший для более детального изучения этой системы,
приближался к седьмой планете. Шесть предыдущих, хотя и были довольно
любопытны, ничего нового не дали, все они принадлежали к тем типам планет,
которые хорошо изучены и давным-давно классифицированы. Экипаж не без
оснований считал, что и седьмая, да и оставшиеся две планеты не принесут
ничего нового. Приборы не регистрировали чего-либо, что с точки зрения
Разума, могло быть осмысленной деятельностью. Маневр был выполнен
безукоризненно, и со стороны можно было подумать, чт |