еревня. Самый крепкий сон в твоей жизни. И дешево.
Задаром!
Я начал было вырываться, но с изумлением обнаружил, что он уже и не
держит меня. Прежде, чем я успел хоть что-то сообразить, жуткий удар
обрушился мне на голову, и беспросветная тьма переулка сменилась тьмой еще
более беспросветной. Тьмой беспамятства.
3. СОЛДАТ ВЕЛИКОЙ АРМИИ
Меня привела в чувство вонь. Какофония вони, если быть точным. Я
открыл глаза - и тут же зажмурился от нестерпимой боли, которую причинил
им свет; и застонал от столь же нестерпимой боли в черепе. Запахи били в
нос; волей-неволей я узнавал то один, то другой.
Густо воняло смертью и гнилью. Чувствовалось, что рядом отхожее
место. Много отхожих мест. Земля подо мной была пропитана ополосками
бесчисленных стирок, бесконечного мытья посуды. Тошнотворный смрад
отбросов доказывал, что живущие здесь люди никогда не закапывают объедки и
требуху, а просто выкидывают их гнить в переулок. Вдобавок разило смертью
- но не сладковатыми испарениями крови, знакомыми каждому деревенскому
мальчишке, которому хоть раз довелось помочь забить бычка или кабанчика,
нет; зловоние разлагающейся, изъеденной червями плоти ни с чем не
спутаешь. И людьми тоже смердело.
Поверхность, на которой я распластался, больно давила какими-то
торчащими выступами. Пришлось-таки открыть глаза снова. Я принялся
озираться и шарить руками кругом.
Выступы оказались камнями, валявшимися на зловонной земле переулка;
меньше чем в футе от меня обнаружился полуразложившийся труп собаки; чуть
дальше, лежа, блевал и стонал какой-то пьяный. Струя жидкой дряни,
прихотливо извиваясь, прокладывала себе путь среди камней. Ни куртки, ни
рубашки, ни башмаков на мне не было, исчез и узел с книгами. И пробовать
не стоило отыскать в кармане те три доллара. Спасибо хоть грабитель
оставил мне штаны; и жизнь.
Поверх |