г со счета".
Аккуратные столбики цифр высветились на мониторе, и Сэм
принялся изучать их, проверяя, когда, куда и кем переводились
деньги Майка Рендока, и когда и от кого они поступали на счет.
А Карл, устроившись на своем рабочем месте, снял трубку
телефона и, набрав номер, дождался, пока ответят на том конце
провода. -- Алло, Энди? Это Карл Брюннер...
Спектакля, хуже этой "Последней весны", Сэм еще не
встречал. Кое-кто утверждал, что молодой режиссер, ставивший
его, -- гений и опережает время. Но к середине первого акта
Сэму захотелось найти этого парня и посоветовать ему лет на
десять-пятнадцать оставить это нелегкое занятие и пойти
поработать уборщиком в ресторанчик где-нибудь на окраине. До
тех пор, пока время его не догонит.
Это было длинное и безумно нудное зрелище. Герой, тупой и
слащавый до ломоты в зубах тип, пытался женить на себе героиню,
произносил длинные напыщенные монологи и бил себя в грудь,
заливаясь слезами.
Сэм заскучал и к концу первого действия благополучно
погрузился в сон. И, если учесть, что спектакль закончился
около одиннадцати, он успел хорошо отдохнуть. Аплодисменты были
жиденькими, и выходящие на поклон артисты имели жалкий вид.
Выбравшись на улицу, Сэм зевнул украдкой, закрывая ладонью
рот, повернулся к Молли и преувеличенно бодро заявил:
-- Да. Мне понравилось. -- Он покосился на Молли и
заметил, как она улыбнулась. -- Хорошая постановка. Смотрел не
отрываясь.
-- Я уж почувствовала. -- В тон ему ответила девушка.
--Дайне только я. Твой храп раздавался по всей ложе.
Сэм развел руками, что должно было означать: "Каюсь.
Каюсь".
-- Что там слышно про мои работы? -- Продолжала Молли.
-- Твое имя упоминалось шесть раз. -- Ответил он, вспомнив
заметку в "Нью-Йорк тайме".
-- Шесть раз упоминалось. А что говорилось-то? Серьезно. Я
собираюсь выставить еще две работы, а "Нью-Й |