м прикосновения, но они
выдержали мой легкий вес, и я поднялся по ним на бетонный выступ,
заваленный, наверное, целыми тоннами мусора, который мне пришлось
разгребать, чтобы докопаться до отверстия люка. На люке этом даже не
было крышки, он был просто забит гнилью. Представляю, какое я являл из
себя зрелище, когда вылезал наружу - грязный, оборванный, исцарапанный.
К счастью, ночь была, да и оказался я где-то в такой глухомани, что люди
там и днем, наверное, не ходят.
Я был там несколько месяцев спустя - это комплекс каких-то
заброшенных зданий на задворках города. Одни прогнившие стены, куски
арматуры, строительный хлам, и всюду трава по пояс. Картина - мир после
ядерной войны.
Побродив там немного я выяснил, что когда-то там, скорее всего, было
депо, уж больно много рельсов кругом, да и останки вагонов в огромном
количестве тонут в зарослях пижмы. Может, пожар уничтожил депо это
самое, я не знаю, да и плевать мне на него. важно то, что это место
стало для меня почти святым. Я долго думал и понял, что в тот ужасный
день наш Бог просто испытывал меня, он размышлял, принять ли меня в круг
детей своих или нет... И он решил меня принять.
Совсем недавно я проделал снова тот путь под землей, уже зная, что не
заблужусь, что мне ничего не грозит, и все равно было жутко немного, я
словно слышал мои собственные вопли, что отражались от стен и эхом
уносились в многочисленные переходы, я слышал свои всхлипывания и шепот
бессвязной молитвы. Я даже нашел то место, где стоял на коленях, и вновь
коснулся ржавых скоб, за которые хватался тогда дрожащими пальцами.
Интересно, все ли проходили похожие испытания или только я?
Почему-то, когда я спрашиваю об этом, никто не отвечает ни да, ни нет...
Может быть не знают, что считать испытанием, а что просто собственной
глупостью, а может быть... об этом просто не принято говорить.
Но у меня-то точно было испытание. |