Она боролась с последним из деревьев, чьи ветви обхватили ее
и никак не хотели отпустить. Ни один из них не пытался теперь го-
ворить тише. Они кричали, и я знал, что в любую минуту могут поя-
виться стражники, а я хотел убить их обоих сам, прежде чем кто-
нибудь отберет у меня это удовольствие. Я жаждал крови этих людей
и в этот момент имя Эдварда Бонда не было даже воспоминанием.
- Убей его, Эрту! - вскричала девушка. - Убей его или отойди
с дороги. Я знаю Ганелона.
Я поглядел на нее и крепче обхватил эфес моей шпаги. Да, она
говорила правду. Она знала Ганелона. И Ганелон знал ее и смутно
помнил, что у нее были причины ненавидеть его. Я видел это лицо
раньше, искаженное ненавистью и отчаянием. Я не помнил где, когда
и почему, но она выглядела знакомой.
Человек, называемый Эрту, неохотно вынул пистолет. Для него
я все еще был, по крайней мере, образом его друга. Я торжествующе
рассмеялся и снова взмахнул своей шпагой, слыша, как она со свис-
том рассекает воздух. На этот раз я не промахнулся и на человеке
показалась кровь. Он снова отступил назад, подняв свое оружие
так, что я глядел прямо в черное дуло.
- Не принуждай меня к этому, - сказал он, сжав зубы. - Это
пройдет. Ты был когда-то Эдвардом Бондом - ты станешь им вновь.
Не вынуждай меня убить тебя, Ганелон!
Я поднял шпагу, видя все как в тумане, сквозь красную пелену
ярости, застилавшую мозг.
Я торжествовал, сам не зная почему. Перед глазами уже стояла
картина фонтана крови, хлынувшей из его перерезанных артерий, ко-
гда моя шпага опустится.
Я напряг свое тело для последнего, решительного удара! Вдруг
моя шпага стала живой и затрепетала в моих руках. Невозможно - я
даже не могу описать, как это произошло - мой удар возвратился ко
мне же. Вся та сила удара, которую я подготавливал для противни-
ка, внезапно прошла по шпаге, по моей руке, по всему моему телу.
Сильнейшая боль и шок, мне показалось, что сад вокруг меня завер-
|