д
глухого часа полуночи. Марсианин успел поведать о занятиях на дальней
планете, об отдыхе на ней, о насыщенном распорядке дня, показал, как
танцуют наши сверхдальние сородичи - высоко подпрыгивая и чуть зависая в
воздухе, коснулся тех вещей, что делают жизнь марсиан счастливой, и,
чтобы до конца быть правдивым, перешел теперь к минутам, когда марсиани-
ну бывает нехорошо. Такова уж, видно, биология всего живого, не может
оно быть счастливым без конца.
- Вот просыпается он утром, - говорит марсианин, - и чувствует: нет
настроения, пропало. Жить не хочется. Переутомился, что ли? Одевается,
выходит на площадку, хорошо кругом. Солнце сияет, птица садится на пле-
чо, ветерок. А под ногами, глубоко внизу, пенится морской прибой у кром-
ки золотого пляжа. Надевай крылья и головой вниз! А может, без крыльев?
Головой вниз - и делу конец. О-о-о, как скверно на душе! Друзья! Да где
они, друзья? Жена? Да чем же она поможет, жена?..
Неизвестно, чем бы окончилась эта грустная новелла, так как в самом на-
чале ее у костра появился комиссар.
- Товарищи, - сказал он, - собрание необходимо закрыть. Прошу вас занять
свои боевые позиции.
Погруженные в яркие картины чудной жизни великой планеты, матросы, при-
держивая оружие, поднялись и один за другим растворились в темноте.
- Вот, - сказал комиссар, убедившись, что у костра никого не осталось, -
подбросили, гады, записку. Обещают шомполами всех, кто в живых останет-
ся. Так сказать, программное заявление.
- Дайте бумажку, - потребовал марсианин. Он повернул ее текстом к огню,
рассмотрел, потом текстом же прижал к куртке.
- Крупно, - сказал он в микрофон. - Дайте это крупно. Как подбросили за-
писку? На кого падает подозрение?
- Подозрение падает на того, на кого ему легче всего упасть, - усмехнул-
ся комиссар, глядя куда-то в сторону от марсианина.
- На кого легче, - соображая, сказал марсианин и пнул носком шикарного
сапога чадящую головешку. - Значит, на |