Книга "Бедные люди", Достоевский Федор

Краткое описание/вступление:

ак он тотчас идет себе книг
покупать.
    Со временем я узнала его лучше, короче. Он был добрейший,
достойнейший человек, наилучший из всех, которых
мне встречать удавалось. Матушка его весьма
уважала. Потом он и для меня был лучшим из друзей,-
разумеется, после матушки.
    Сначала я, такая большая девушка, шалила заодно
с Сашей, и мы, бывало, по целым часам ломаем головы,
как бы раздразнить и вывесть его из терпения. Он ужасно
смешно сердился, а нам это было чрезвычайно забавно.
(Мне даже и вспоминать это стыдно.) Раз мы раздразнили
его чем-то чуть не до слез, и я слышала ясно,
как он прошептал: <Злые дети>. Я вдруг смутилась; мне
стало и стыдно, и горько, и жалко его. Я помню, что я
покраснела до ушей и чуть не со слезами на глазах стала
просить его успокоиться и не обижаться нашими глупыми
шалостями, но он закрыл книгу, не докончил нам
урока и ушел в свою комнату. Я целый день надрывалась
от раскаяния. Мысль о том, что мы, дети, своими
жестокостями довели его до слез, была для меня нестерпима.
Мы, стало быть, ждали его слез. Нам, стало быть,
их хотелось; стало быть, мы успели его из последнего
терпения вывесть; стало быть, мы насильно заставили
его, несчастного, бедного, о своем лютом жребии вспомнить!
Я всю ночь не спала от досады, от грусти, от раскаяния.
Говорят, что раскаяние облегчает душу,- напротив.
Не знаю, как примешалось к моему горю и самолю-

25

бис. Мне не хотелось, чтобы он считал меня за ребенка.
Мне тогда было уже пятнадцать лег.
    С этого дня я начала мучить воображение мое, создавая
тысячи планов, каким бы образом вдруг заставить
Покровского изменить свое мнение обо мне. Но я была
подчас робка и застенчива; в настоящем положении моем
я ни на что не могла решиться и ограничивалась одними
мечтаниями (и бог знает какими мечтаниями!).
Я перестала только проказничать вместе с Сашей; он
перестал на нас сердиться; но для самолюбия моего этого
было мало.
    Теперь скажу несколько слов об одном самом странно