АЛЕКСАНДР МИРЕР
ОСТРОВ «МАДАГАСКАР»
И я ощутил во рту кислый
вкус торжества.
Г.Белль
Самки жестокий страх страшащегося — легкомыслие тех, о ком он печется.
Т.Манн
Ночь была нескончаема. Из вечного бессонного света Северного Мегаполиса
выпрыгнул стратосферный самолет, вонзился в ночь и теперь неутомимо чертил на юг
по пятнадцатому меридиану, проглатывая тысячу километров каждые десять минут,
оставляя позади маяки острова Борнхольм, многоцветные лужицы Щецина, Праги.
Линца, Триеста. В безоблачной Адриатике, блеснула Луна, и сейчас же за ней —
полоса Большого Неаполя протянувшаяся вдоль побережья Тиррены, до самого Сапри.
Хайдаров летел один, и ночь казалась нескончаемой, хотя полет от
Мегаполиса до космодрома Теджерхи продолжится чуть больше часа. Стратосферные
полеты всегда казались ему бесконечными — изза огромности того, что оставалось
внизу и позади. Миллионы людей, тысячи миллионов машин, книг, телевизионных
экранов и проекторов, горящих окон: и потухших окон, дверей, ступеней,
электрических кухонь, деревьев, лабораторий. Он давно смирился с тем, что ему,
человеку ученому и жадному до знаний, никогда не постичь и тысячной доли этого
множества множеств, составляющего человечество. Он смирился и с одиночеством, но
сейчас остро жалея, что Инге нельзя было лететь с ним. Стратоплан был слишком
велик и пуст для единственного пассажира — в порту Мегаполис не нашлось ничего
поменьше. «Не надо было соглашаться, — подумай Хайдаров. — Они могли, послать
Ранка, Смирнова, кого угодно…»
Полтора часа тому назад — всего полтора часа! — они с Инге хохотали, как
безумные, а перед ними лицедействовали эти невероятные комедианты из труппы
«Белка в колесе» — гении смеха. Цветные тени крутились, как белки, по гостиной;
гремела музыка, и Хайдаров не услышал сигнала вызова — Инге крикнула: «Ктото
вызывает!», и он, пошел в кабинет и увидел на маленьком экране хмурое |