ОЛЬГА ЕЛИСЕЕВА
СОКОЛ НА ЗАПЯСТЬЕ
ПЕАН1 1
ПИФОН
Когда время заменяли времена года
Стоял осенний пасмурный день, когда Аполлон вышел из своей пещеры на
Делосе и уселся на камень у входа, чтобы посмотреть, не летят ли лебеди.
Зеленовато-серое море простиралось далеко внизу. С годы открывался хороший
обзор, но никаких лебедей Феб не заметил и, вздохнув, принялся мастерить
флейту.
Раз в год с наступлением холодов Трехликая Мать позволяла ему ненадолго
вернуться на свой далекий северный остров. Там, пока она спала вместе со всей
природой, Аполлон предавался праздности и веселью в кругу счастливых
гиперборейцев, не знавших ни старости, ни болезней, и почитавших его своим
богом. Остальное же время Феб служил карающей дланью Великой Богини, разнося ее
проклятие во все уголки земли.
Когда дни становились короче, а ночью траву покрывал иней, добрые
соплеменники посылали за ним лебедей, и те пели над Делосом свою приветственную
песнь, а солнечный лучник отвечал им на флейте. Так они находили его среди
камней на вершине горы и уносили с собой.
Но сегодня флейта не давалась Фебу в руки. То ли ветка была слишком
толстая, то ли дырочки слишком маленькие, но каждый раз когда Аполлон подносил
инструмент к губам, ветер выдувал из него все ноты.
И этот же ветер, как назло, шелестел над головой лучника старой высохшей
кожей, висевшей на дереве у входа в пещеру. Когда-то она принадлежала Марсию,
рапсоду Великой Богини.
Феб был неравнодушен к музыке и потратил много свободного времени, чтобы
достичь совершенства в игре на разных инструментах. Великая Мать не одобряла его
увлечения, считая, что оно отвлекает лучника от его прямых обязанностей — летать
над землей и карать провинившихся.
Поэтому год назад на состязаниях в Дидиме богиня приказала мышам
перегрызть струны аполлоновой лиры и вдохнула небывалый дар в уста Марсия. Когда
он кончил играть, все рукоплескали. А на жалкую песню |