Книга "ЧТО ТАМ, ЗА ДВЕРЬЮ", ЧАБУА АМИРАДЖИБИ

Краткое описание/вступление:

ПАВЕЛ АМНУЭЛЬ


ЧТО ТАМ, ЗА ДВЕРЬЮ?


      В зале горели люстры, и я хорошо видел лица людей, сидевших в первых
рядах. Я всегда смотрел на эти лица, когда читал лекцию. Мне нравилось
наблюдать, как менялось их выражение, когда я рассказывал о случаях, свидетелем
которых был сам. И о тех доказанных случаях, свидетелем которых я не был, но
очевидцы — заслуживающие полного доверия люди — рассказывали мне в мельчайших
деталях обо всем, что происходило на их глазах.
      Джентльмен, сидевший в первом ряду — грузный мужчина лет пятидесяти в
черном костюме, серой рубашке и строгом темном галстуке, — и его юная спутница,
чью руку он держал на протяжении всего моего выступления, как мне показалось,
откровенно скучали, когда я произносил вступительное слово, и так разозлили
меня, что я обратил свои слова непосредственно к ним:
      — Я хочу сегодня поведать вам о том, что касается судьбы каждого мужчины и
каждой женщины, присутствующие здесь. Конечно, Всевышнему ничего не стоило,
послав ангела сюда, на Кинг-Уильям-стрит, обратить всех в спиритизм. Но по Его
закону, мы должны сами, своим умом найти Путь к спасению, и путь этот усыпан
терниями.
      Джентльмен с первого ряда смутился, увидев, что взгляд мой направлен в его
сторону, но сразу придал лицу выражение высокомерного пренебрежения. Я начал
рассказывать о случае в Чедвик-холле, а потом о сеансе в Бирмингеме и, наконец,
о том, что проделывал дух Наполеона, вызванный медиумом Сасандером в
Риджент-менор, и с удовлетворением заметил, что на лице этого джентльмена
появилось удивленное выражение, он нахмурился, на какое-то время выпустил руку
своей спутницы, а когда вновь о ней вспомнил, то выражение его лица было совсем
отрешенным — я уже “взял” его, он стал моим, мне нравились эти моменты, они
воодушевляли меня, они не то чтобы придавали мне сил, но лишний раз (хотя разве
хоть какой-нибудь раз может быть лишним?) показывали: всех можно убедить, даже
тех, кто не верит в Творца и Божий промысел, — пусть они остаю