, уклоняется от рассудка", - а Бог, абсолют,
основа мира суть ничто, если они не суть категории
рассудка.
Стоит мне сказать со всей решимостью: "я видел
Бога", - как сразу то, что я вижу, изменится. На
месте непостижимой неизвестности - дико сво-
бодной передо мной, меня оставляющей в дикости
и свободе - возникнет мертвый объект теологии -
ЧАСТЬ П Е Г В ЛЯ
которому неизвестность подчинится, ибо в виде
Бога темная неизвестность, которую раскрывает
экстаз, порабощает себя задачей моего порабоще
ния (то обстоятельство, что теолог может разрушить
установленные рамки, означает не что иное, как их
бесполезность; для опыта они могут быть лишь
предпосылками, которые необходимо отбросить).
Во всяком случае, Бог связан со спасением души,
и в то же время -с другими отношениями несовер-
шенного и совершенного. Однако в опыте чувство,
которое я испытываю по отношению к упомянутой
неизвестности, всячески противится идее совершен-
ства (воплощенному рабству, "долженствованию").
Я читаю у Дионисия Ареопагита ("О божествен-
ных именах", 1, 5): "...боговидные умы- по пре-
кращении всяческой умственной деятельности про-
исходит соединение обожаемых умов со сверхбо-
жественным светом - воспевают это самым подхо-
дящим образом путем отрицания всего сущего..."
Так бывает, когда действует опыт, а не предпосыл-
ка (тогда в глазах того, кто смотрит, свет является
"лучом мрака"; он может даже сказать, как говари-
вал Экхарт, что "Бог есть ничто"). Однако позитив-
ная теология - основанная на откровении Писа-
ния - не может согласиться с этим негативным
опытом. Через несколько страниц после того, как
был упомянут Бог, воспринимающийся в рассужде-
нии лишь посредством отрицаний, Дионисий пи-
шет: "Таким образом, ко всеобщей все превышаю-
щей причине подходит и анонимность, и все имена
ЖОРЖ К Л 1' Л И
сущего как к настоящей Царице всего, от Которой
все зависит и Которой все принадлежит как При-
чине, как Началу, как Завершению" (1, 7).
|