Книга "ГРАЖДАНЕ ВОЗДУШНАЯ ТРЕВОГА", СЕРГЕЙ АБРАМОВ

Краткое описание/вступление:

СЕРГЕЙ АБРАМОВ     
«ГРАЖДАНЕ, ВОЗДУШНАЯ ТРЕВОГА!»      
Аннотация       
      Повесть рассказывает о борьбе органов госбезопасности с вражеской
агентурой во время Великой Отечественной войны и в наши дни.     
1. Москва. Октябрь 1941 года 
      
      До сих пор меня все зовут Вадиком, почемуто забывая об отчестве и даже
фамилии, хотя я уже перешагнул свое двадцатипятилетие, и юридический факультет
уже давно позади. Выдали на руки свободный диплом, но кому нужен юрист в
прифронтовой Москве, когда полгорода уже эвакуировано. В армию не взяли, потому
что левая нога у меня от рождения короче правой. Вот я и работаю в одной из
неэвакуированных московских газетных редакций, где меня даже военкором ни на
один фронт не посылают: где тебе, с детства увечному, по окопам мотаться, а
хороший правщик и в редакции требуется. А какой я, извините, увечный, когда на
одном сапоге только подошва чуть потолще нужна, и никакой хромоты не заметно. Но
с врачами что ж поделаешь, разделся, и готов: вчистую, милок, вчистую! Ну и
правь чужие корреспонденции, если своих писать не дают. Ни старшины, ни просто
красноармейца Глотова нет и не будет, а есть глубоко штатский заведующий отделом
информации Глотов Вадим Андреевич, короче говоря, Вадик, или, из уважения,
Вадим.
      Живу я в редакции на казарменном положении, сплю на раскладушке возле
письменного стола рядышком с телефоном — на случай экстренного вызова к
редактору. Но такие вызовы редки, и я могу ночевать и дома, благо ночной пропуск
всегда при мне вместе с ненавистным билетом об освобождении от воинской
повинности. Ходу от Чистых прудов до Кузнецкого моста всего полчаса, а поужинать
вместе с матерью и старшей сестрой в домашней обстановке куда приятнее, чем
грызть на ночь черствую булку в пустом редакционном кабинете, прислушиваясь к
радиоприемнику: вдруг объявят тревогу.
      Сейчас радиоточка пока молчала.
      Зато неожиданно звякнул телефон. Звонили не по внутреннему, а по
городскому аппарату. Из дома, подумал я,