глубь
острова, чтобы подыскать наиболее подходящее место для водружения
английского флага и провозглашения исторической декларации, уже
складывающейся в голове Мобса. Этот героический маневр, по видимому, возымел
действие на туземцев: движимые страхом и любопытством, они из своих укрытий
наблюдали за действиями чужих бледнолицых людей, а когда отряд завоевателей
двинулся в их сторону, старый Хитахи понял, что скрываться дальше
бесполезно. Сбившись в кучу, островитяне стояли за кустами; до Мобса донесся
плач детей, и он тотчас догадался, где прячутся туземцы.
Мобс приказал матросам остановиться. Завоевателей и покоренный народ
Ригонды разделяла небольшая лужайка. По обе ее стороны стояли две
неприятельские армии и с любопытством разглядывали друг друга. Мобс сделал
несколько шагов и жестом предложил островитянам приблизиться к нему. После
длительного взволнованного перешептывания и приглушенных споров от толпы
островитян отделился какой-то почтенного вида старик и сделал несколько
шагов по направлению к Мобсу. Это был Хитахи.
Тогда Мобс еще больше подвинулся к середине лужайки и снова замахал
рукой, чтобы туземцы выходили из кустов. Наконец стали показываться другие
темнокожие островитяне с простодушными лицами, объятые изумлением и
робостью. Все еще мешкая, высовывались они из-за кустов, прячась друг за
друга, но страх их уже стал проходить, так как пришельцы, по-видимому, не
собирались делать им ничего дурного. Вскоре вокруг Хитахи уже стояла
довольно большая группа наиболее уважаемых людей Ригонды. Немного поодаль, в
виде живого щита, впереди женщин и детей стала цепь юношей с легкими копьями
в руках.
Мобсу показалось, что наступил подходящий момент для произнесения
торжественной декларации. Выйдя на середину лужайки, он подозвал к себе
матроса с флагом и стал так, чтобы его одинаково хорошо могли видеть и
слыша |