оплелся к кровати. Скажите, пожалуйста, еще и недоволен! Жанлен
быстро дожарил на сковороде ветчину и принес брату завтрак в кровать. Ели молча.
Жак
не поднимал глаз от тарелки. Худой, бледный, в чем только душа держится!
Жанлен терялся. Он не был силен в медицине, а брату за ночь стало хуже.
- Я вызываю "скорую", - заявил он решительно, снимая трубку телефона.
Глаза Жака округлились.
- Какая "скорая"! Ты что? Нечего людям голову морочить! - Он вскочил с
кровати и
кинулся к телефону. - Отойди. Отдай.
Жанлен, не ожидавший такого сопротивления, на минуту потерялся, в
результате чего
трубка оказалась в руках у Жака. Борьба, однако, продолжалась недолго. Сила
взяла свое.
- Не смей звонить! - вопил Жак, пытаясь дотянуться до телефона.
- Да ляжешь ты или нет?! - орал в ответ Жанлен. - Я без тебя решу.
- Как это - без меня?!
- Да ляг ты.
В итоге оба брата в изнеможении опустились на диван. Жанлен так и не
позвонил, а
трубка все еще была в его руках.
- Трус, - выдохнул он, вытирая пот со лба.
- От труса слышу, - отозвался Жак, едва переводя дыхание и хищнически
косясь на
радиотелефон.
И снова молчание.
- Давай так. - Жанлен понял, что отправить брата в больницу не удастся, и
решил
лечить его сам. - Будешь пить те таблетки, которые я тебе оставлю. Понял?
Жак просиял.
- Понял.
- И лежать.
- Хорошо.
- Я буду в течение дня звонить и узнавать температуру. Если станешь врать,
я тебя
придушу, понял?
- Понял. - Жак улыбался. Его, кажется, устроил такой вариант. Хвала
небесам, в этой
дурной ослиной голове зашевелились мозги.
- А на ночь я опять приеду.
- Хорошо.
Жанлен оставил таблетки, сопроводив их кучей наставлений, и поехал домой.
Чертов
мальчишка, только и умеет, что возражать и упрямиться!
Улицы, промытые дождем, посвежели. Амстердам снова засверкал своим
великолепием.
Старые улочки, невысокие дома, кроны де |