Книга "Гамбургский оракул", Имерманис Анатол Адольфович

Краткое описание/вступление:

 глаза
набранные жирным шрифтом строчки: "Ни одно  движение  не  может  существенно
влиять на политику страны, если в нем принимают участие  только  философы  и
честные люди:  их  слишком  мало.  До  тех  пор,  пока  движение  не  станет
популярным среди бандитов, ему нечего рассчитывать на большинство".
     - Ядовито! - усмехнулся Мун.
     - Погодите, я еще не добрался до соли. Аденауэр, разумеется, принял это
на счет правительственной коалиции. На пресс-конференции он  заявил,  что  я
коммунист, а мой журнал - ведро с красными помоями. Можете себе  представить
его старческую физиономию, когда оказалось, что это цитата из пьесы Бернарда
Шоу "Человек и сверхчеловек", а мнимо подрывная статья посвящена разбору его
творчества.
     Все четверо захохотали. Мэнкуп  смеялся  так  же  заразительно,  как  и
остальные. Как только Мун перестал слушать, все снова перешли на немецкий. А
Мун разглядывал то художницу, которая, прикусив  кончик  языка,  при  помощи
резинки придавала портрету скульптора окончательный вид, то опрятно одетого,
угрюмого старика, молча обходившего столики с протянутой почти новой шляпой.
Ему хотелось отвлечься, чтобы иметь возможность как бы заново проверить свое
впечатление о Мэнкупе. Он отвернулся и увидел Ловизу. С  приглаженными,  еще
мокрыми и оттого как бы лакированными волосами, она бесшумно двигалась между
мраморными  столиками,  отвечая  легким  наклоном  головы   на   приветствия
многочисленных знакомых.
     Ловиза была уже совсем близко, когда пробегавший мимо официант чуть  не
сбил ее с ног. Большая лакированная сумка выпала из  ее  рук  и  раскрылась.
Прежде чем она успела защелкнуть замок, Мун увидел пистолет. Расстояние было
слишком большим, чтобы утверждать это под присягой. Однако, заметив, с какой
поспешностью она захлопнула сумку, Мун невольно потянулся к карману.  Карман
был пуст. Проклятый таможенник! Проклятый Гамбург!


                             ПОМНИТЕ О СМЕРТИ!