|   - Ты хочешь сказать, спас ее от смерти?
     - Отчасти так, но в главном это было искусно выполненное воскрешение.
     - Чушь ты городишь, Бакстер.
     - Зайди ко мне и посмотри на нее - мне важно услышать мнение стороннего
человека. 
Физически она развита прекрасно, но разум ее еще формируется - да, ему предстоит
сделать 
удивительные открытия. Она знает только то, что узнала в последние два с
половиной месяца, и 
все же для тебя она будет поинтереснее, чем Мопси и Флопси, вместе взятые.
     - Твоя пациентка потеряла память?
     - Так я всем говорю, но ты не верь! Сделай выводы сам.
     По пути к Парк-серкес он не произнес более ничего, только добавил, что его
пациентку 
зовут Белл, сокращенно от Белла, и живет она очень беспокойно, потому что он
хочет, чтобы 
она как можно больше всего увидела, услышала и попробовала.
     Когда Бакстер отпер дверь, до меня донеслись звуки фортепиано, на котором
играли 
нечто, напоминающее "Зеленый берег Лох-Ломонд", играли так громко и в таком
быстром 
темпе, что мелодия стала бесшабашно-веселой. Когда он ввел меня в гостиную, я
увидел там 
женщину, сидящую за пианолой спиной к нам. Ее черные вьющиеся волосы ниспадали
до 
самой талии, ноги жали на педали, приводившие во вращение цилиндр, с такой
силой, что было 
ясно: физическое упражнение доставляет ей не меньшее удовольствие, чем музыка.
Она 
раскинула руки в стороны, как чайка крылья, и махала ими, не попадая в такт. Она
так 
увлеклась, что не слыхала наших шагов. Я мог не спеша осмотреть комнату.
     Высокие ее окна выходили на Парк-серкес; в облицованном мрамором камине
ярко горел 
огонь. На ковре у камина растянулись большие собаки, зарыв сонные морды друг
другу в 
шерсть. Три кошки сидели по разным углам на высоких спинках стульев, каждая
притворялась, 
что до остальных ей нет дела, но стоило одной шевельнуться, как обе другие
настораживались. 
Через открытую двустворчатую дверь я увидел еще одну комнату, окнами во двор,
там у огня 
сидела  |