последовательности все произошло, но, не успев осмотреть комнату, обнаружила,
что лежит на кровати с широко раскинутыми бедрами и вбирает в себя его толчки.
Ритм их движении не нарушился, когда он снял с нее шляпку и запустил ее в угол.
Ей казалось, что она разломлена напополам, и конец их связи виделся еще до того,
как она по-настоящему началась; она представляла, как, совершенно разбитая,
вернется домой. Между дверью и кроватью протянулась цепочка брызг, и, когда они
кончили, она попросила его позвонить горничной, чтобы та их вытерла. Пока
горничная, восточная девушка, ползала, вытирая пятна персикового сока с линялого
ковра, они стояли у окна, выходящего на веранду, наслаждаясь голубизной раннего
вечера в те последние минуты перед закатом, когда цвет неба вот-вот должен
начать изменяться.
На следующий день голубизна за окном возродилась, но во вторую ночь (она
полагала, что это вторая ночь, хотя на самом деле совсем утратила чувство
времени) в открытое окно со свистом влетел кремневый осколок величиной с мужской
кулак. Ветер, поднявшийся вечером, теперь вовсю свистел в лиственницах, и он же
разбил вазу с цветами, которую горничная поставила на их комод. Молодой человек
подскочил к окну и закрыл его. Теперь ветер грозил выдавить окно, и они услышали
приглушенный треск: это сорвало крышу с беседки. Выполненная в виде пагоды, она
была живописной, но хрупкой, и яростный порыв ветра снес ее прочь. Долгое время
на их звонок никто не отвечал, но наконец горничная пришла и стала убирать
осколки вазы, разлитую воду и цветы. Глаза у нее были заплаканы, и молодой
человек спросил, что случилось.
- Несколько человек утонуло, - сказала она.- Волны сегодня очень большие. Их
лодка перевернулась.
Горничная вопросительно посмотрела на кусок кремня, лежавший там же, куда упал.
- Это оставьте, - сказал юноша.- Пусть будет сувениром.
Тем не менее она подняла камень и подала ему, он с удивлением взвесил его на
ладони. Трудн |