Книга "[Агент сыскной полиции 4.] Сибирская амазонка", Мельникова Валентина (Ирина)

Краткое описание/вступление:

аврировал. Объяснил, что книга уникальная и стоит 
бешеных денег у коллекционеров.
     - Выходит, Голдовский знал, что у Чурбанова имеется столь ценная книга?
     - До той поры, пока Чурбанов ее не показал, не знал. Он сам в музее
недавно. Не 
больше двух месяцев. Раньше в Томске в университете преподавал, но, говорит, не

сошелся взглядами с ректором, пришлось перебраться в Североеланск. На самом деле

больше всех в курсе были лишь секретарь Чурбанова и его любовница. Сергей
Усвятов, 
секретарь, судя по всему, большой дока по части древних книг. Говорит, объездил
всю 
Сибирь в поисках раритетов. Чурбанов ему многое доверяет.
     И Усвятова, и любовницу Чурбанова Прасковью Романовну Домодедову Ольховский

взял в разработку. Но, со слов Иннокентия Владимировича, я все ж успел кое-что
записать 
прежде, чем им тоже занялось охранное отделение. - Алексей полез в другой карман
и 
достал четвертушку бумаги. Пробежал ее глазами и поднял их на Ивана:
     - По словам Голдовского, Чурбанов собирался отвезти эту книгу в
Екатеринбург, там 
есть нужные мастера, но, как понимаешь, не успел. Вчера поздно ночью неизвестные

злоумышленники, судя по следам, на веревках спустились с крыши, выдавили окно в

библиотеке и проникли внутрь дома. Сам Илья Фомич пребывал в это время на
квартире 
своей любовницы Домодедовой. Секретарь тоже отсутствовал. У него приболела мать
в 
Каинске, и он отпросился у хозяина на неделю навестить ее. И вернулся только
сегодня 
утром. В доме оставались слуги, шесть человек, но они в это время уже спали.
Сторож, 
который дежурил снаружи, найден был утром связанным, с кляпом во рту, недалеко
от 
забора, что окружает дом. На все вопросы мотает головой и твердит одно и то же:
"Ничего 
не ведаю! Сзади напали!" Второй сторож, по его же словам, всю ночь провел рядом
с 
комнатами, где хранятся коллекции, но ничего подозрительного не услышал.
     - А как же окно? Стекло должно было разбиться? Наверняка спал, мерзавец,
потому и 
не услыша