по
декоративному садоводству и влюбленная в отца Маллигана сильней, чем когда-либо
раньше. От стройной, красивой девушки, которой она раньше была, не осталось и
следа. В Рочестере Крошка-кочамма сильно раздалась вширь. Стала, попросту
говоря, тучной. Даже Челлаппен, застенчивый маленький портной у моста Чунгам,
начал брать с нее за блузки под сари как за длинные рубашки.
Чтобы отвлечь Крошку-кочамму от грустных мыслей, отец предоставил в ее
распоряжение садик перед Айеменемским Домом, где она устроила такое растительное
буйство, что люди специально приезжали из Коттаяма на него полюбоваться.
Садик, круто огибаемый гравийной подъездной дорожкой, был разбит на округлом
склоне пригорка. Крошка-кочамма превратила его в сложный лабиринт из миниатюрных
живых изгородей, камней и фантастических фигур. Из цветов она больше всего
жаловала антуриум. Anthurium andraeanum. У нее была целая коллекция всевозможных
его разновидностей: "Рубрум", "Медовый месяц" и множество японских сортов.
Мясистые однолепестковые обвертки соцветий являли разнообразие оттенков от
крапчато-черного до кроваво-красного и блестяще-оранжевого. Высокие, усеянные
точками соцветия-початки были неизменно желтые. В самом центре садика Крошки-
кочаммы среди клумб с каннами и флоксами мраморный херувим изливал бесконечную
серебристую струю в крохотный пруд, где цвел единственный голубой лотос. У
каждого из четырех углов пруда сидел в ленивой позе розовый гипсовый гномик с
румяными щечками и в красной остроконечной шапочке.
Крошка-кочамма проводила в садике все послеполуденное время, одетая в сари и
обутая в резиновые сапоги. Ее руки в ярко-оранжевых садовых перчатках бесстрашно
орудовали огромным секатором. Как укротительница львов, она усмиряла буйство
ползучих растений и приучала к порядку щетинистые кактусы. Она держала в
строгости бонсаи - карликовые деревца - и баловала редкие орхидеи. Она бросала
вызов климату. Она пыталась выращивать эдельвейсы и кита |