лась уходящая вниз лестница. В подвале было темно, лишь на самом дне тускло
мерцал огонек. Кейд прищурил глаза и с трудом разглядел у подножия лестницы
древнего
старика с изрытым морщинами лицом, подслеповато всматривающегося в открывшийся
наверху проход.
- Поднимайся живо, простолюдин,- рявкнул Кейд.- Хочу взглянуть на тебя
поближе.
- Не могу, господин,- жалобно запричитал обитатель подвала, оказавшийся,
судя по
голосу, не стариком, а старухой.- Мне так стыдно, господин! Моя дочь, эта
ленивая,
неблагодарная шлюха, заперла меня здесь вместе с моим дорогим братом, когда
стало
известно о приходе солдат. Эта тварь сказала, что не собирается с нами
валандаться в
дороге, а ее жирный стервец муженек только поддакивал и смеялся. А мои ноженьки
почти не ходят, благородный господин, поэтому я никак не могу к вам подняться.
- Пусть тогда поднимется твой брат.
- Увы мне, доблестный сэр, мой брат тоже не сможет этого сделать. Когда моя
шлюха-
дочь и ее жирный стервец муженек уходили из города, они забрали почти все
съестное. А
мой дорогой брат страдает язвой, и ему каждый день необходимо есть свежую
печенку.
Но у нас не было печенки, и мой дорогой брат умер сегодня утром. А вы тоже
солдат,
господин?
- Я брат канонир Ордена Воинов, простолюдинка. Что ты там говорила насчет
съестного? Или вы уже все прикончили? - При мысли о еде у Кейда громко забурчало
в
животе, и ответа старухи он ожидал с затаенным дыханием.
- Нет-нет, господин, я ем очень мало, а мой дорогой брат вообще ничего не
ел, потому
что обычная пища для него не годится. Если вы проголодались, брат канонир, здесь
найдутся для вас консервы, сухари, печенье и другая еда, только уж вы
спускайтесь сюда
сами.
На всякий случай Кейд отодвинул комод до конца и стал осторожно спускаться
по
ступеням. Старуха освещала лестницу, подняв высоко над головой подсвечник с
коптящей
свечой. Сойдя вниз, Кейд остановился. Старуха молча повернулась и повела его к |