же гимназию с золотой, вполне заслуженной
медалью.
Броня уже не школьница, а барышня. Она взяла в свои руки бразды
правления хозяйством, заменив несносных экономок. Она ведет счета, наблюдает
за "вечными" пансионерами, такими же, как прежде, только с другими лицами и
именами, и, как взрослая, носит высокую прическу, платья до полу с
"хвостом", с турнюром и множеством пуговок.
Такой же золотой медали был удостоен после окончания гимназии Юзеф,
поступивший на медицинский факультет. Сестры гордятся братом, а вместе с тем
завидуют ему. Все три томятся жаждой высшего образования и потому заранее
клянут устав Варшавского университета, куда не допускают женщин. Но жадно
слушают рассказы брата об этом хотя и императорском, но весьма
посредственном университете.
Их оживленный разговор нисколько не препятствует еде. Хлеб, масло,
сливки и варенье - все исчезает как по волшебству.
- Юзеф, сегодня урок танцев, и ты нужен в роли кавалера, - говорит Эля,
не забывающая серьезных дел. - Броня, как ты думаешь, если разгладить мое
платье, оно еще сойдет?
- Так как другого нет, следовательно, оно должно сойти, - философски
замечает Броня. - Когда ты вернешься к трем часам, мы им займемся.
- У вас очень красивые платья! - убежденно говорит Маня.
- В этом ты еще ничего не понимаешь. Слишком мала!
Все расходятся. Броня убирает со стола. Юзеф, сунув тетрадь под мышку,
исчезает. Эля и Маня, толкаясь, бегут в кухню.
- Мой бутерброд!.. Мои сардельки!.. Где же масло?
Несмотря на сытный завтрак, девочки уже думают о новой пище. Они суют в
свои парусиновые сумки все, что будут есть в гимназии, когда в одиннадцать
часов наступит большая перемена: булочку, два кусочка польской, очень
вкусной, колбасы, сардельки и большое яблоко...
Маня застегивает набитую битком сумочку и надевает ранец.
- Скорей! Скорей! А то опоздаешь! - посмеивается Эля, т |