ко лет, дождавшись явного
признания кузена (Джастин соизволил посвятить его в дела имения), Марк вновь
обрел уверенность в будущем и стал считать
само собой разумеющимся, что получит должное после кончины графа. Во всяком
случае, он вполне заслужил положенное
ему, столько лет - черт побери! - тяготясь зыбкостью надежд и туманными видами
на будущее.
Его холодная враждебность, которую он изо всех сил старался не показывать
Клодии, постепенно смягчилась. Все же
она принесла счастье его троюродному брату. Скорее всего, он отпишет ей
внушительную сумму и она предпочтет убраться в
Лондон, чтобы найти там второго мужа.
Ни для кого воля покойного не явилась столь неожиданной, как для Марка,
но, когда прочли завещание, он лучше всех
остальных скрыл свои чувства. Он поспешил обратиться к вдове со словами
сочувствия, а заодно и поздравил ее. И вообще
вел себя так, словно в самом деле рассчитывал лишь на титул и имение. Как бы то
ни было, деньги у него были. У кузена он
дослужился до поста управляющего и сумел по ходу карьеры сколотить некоторую
сумму, благодаря тому, что, как и
покойный граф, разбирался в инвестициях и знал, куда лучше вкладывать капиталы.
Зато его мать не особенно скрывала свои чувства.
- Мне до сих пор не верится, что Джастин оказался способен на такое! -
разрыдалась она, едва они, добравшись до
ее дома, оказались наедине. - Как он обошелся с тобою! Столько лет внушать
надежды, а потом все отписать этой хитрой
плутовке!
- Пожалуй, мама, ты несправедлива. - Сын попытался умерить ее гнев. - Ты
сама признавала за Клодией немалые
достоинства. Она была Джастину верной женой. И скорбела она вполне искренне.
Миссис Хейлзуорт, нрав которой был столь же неукротим, сколь и
непостоянен, залилась слезами и сквозь плач стала
винить себя: какая же она дурная невестка! В такую печальную минуту думать о
каких-то деньгах!
Марк, сумевший воспитать в себе завидное умение сдер |