| антуфлю, - как, впрочем, и к другим 
сказочным бродяжкам, следующим за ней незримыми тенями, - что порой мне кажется,
я 
почти воочию вижу его - странное существо с серыми усами и мудрыми глазами. В
такие 
минуты мир неожиданно расцветает, словно претерпевая дивную метаморфозу, и я 
превращаюсь  в Анук - смотрю на все ее глазами, хожу там, где ходит она. В такие
минуты я 
чувствую, что могу умереть от любви к ней, моей маленькой скиталице. Мое сердце
разбухает, 
едва не лопаясь, и я, чтобы и впрямь не умереть от избытка чувств, тоже перехожу
на быстрый 
бег. Мой красный плащ-накидка развевается за плечами, словно крылья, волосы
струятся за 
спиной, как хвост кометы в клочковатом синем небе.
     Дорогу мне перебегает черный кот. Я останавливаюсь и начинаю кружить вокруг
него 
против часовой стрелки, напевно приговаривая:
     - Ouva-ti-i, mistigri? 
     Passe sansfaire de mal id .
     Анук подпевает мне, кот с урчанием валится в пыль и переворачивается на
спину, требуя, 
чтобы его погладили. Я наклоняюсь к нему и замечаю щуплую старушку, с
любопытством 
наблюдающую за мной из-за угла дома. Черная юбка, черный плащ, заплетенные в
косу седые 
волосы уложены на голове в аккуратный сложный узел, глаза внимательные и черные,
как у 
птицы. Я киваю ей.
     - Ты - хозяйка chocolaterie,  - говорит она. Несмотря на возраст - по моей
оценке, ей 
лет восемьдесят, если не больше - голос у нее звучный; в нем явственно слышатся
резкие 
интонации, присущие уроженцам юга.
     - Да, верно. - Я представилась.
     - Арманда Вуазен, - назвалась старушка. - А вон мой дом. - Она кивком
показала на 
один из домиков у реки - более опрятный, чем остальные, со свежей побелкой и
алой геранью 
в ящичках за окнами. Потом улыбнулась, отчего ее розовое, как у куклы, личико,
собралось в 
миллионы морщинок, и сказала: - Я видела твой магазин. Симпатичный. Это ты
молодец, 
постаралась. Только он не про нас, местных. Чересчур броский. - В ее тоне не
было 
неодобрения -  |