люди ниже бессмертных,
даже в лучшие часы своей жизни.
Я подумал, не пожертвовать ли вяхиря Посейдону... Но он не больно-то любит
птиц
- лучше Аполлону вернуть... Я поднял руки и раскрыл ладони - пусть летит.
После божьего знака я больше не сомневался, что вырасту высоким. Я ждал и
верил,
год за годом. Многие из мальчишек за год-два вымахивали ой как! И безо всякой
помощи
богов... Четыре с половиной локтя, я думал, хватило Гераклу, хватит и мне; но я
согласен
и на четыре, если Посейдон так захочет...
Мне исполнилось одиннадцать. Я закончил службу Посейдону и выпустил почти
взрослого кабана - уже клыки прорезались - в Большой Зал, когда там обедал Царь
Тиринфа. Царь оказался моложе, чем мне показалось, и весело принял участие в
ловле
зверя; и говорил потом, что это был лучший вечер в его жизни... Но дед все равно
меня
высек - мол, это мог оказаться и Великий Царь Микенский!..
Мне исполнилось двенадцать. Я баловался в зарослях с дочкой одного
землевладельца, которой было тринадцать... Ничего не получилось; она сказала,
что ей
больно, и прогнала меня. Я спорил: мол, я слыхал что так и должно быть, что это
говорит
в ее пользу, - но она была уверена, что я делаю что-то не так.
Тем не менее я становился мужчиной. В этом смысле я был взрослее многих
ребят
старше меня. Но меньше ростом был лишь один из моих одногодков, а когда Симо
принес
письмо из святилища, оказалось, что он выше меня на целую ладонь.
Мой дядя Диокл уже мог зачесывать бороду клином и собирался скоро
жениться...
Когда все остальные на меня сердились, он только смеялся над моими ссадинами и
синяками, учил меня тонкостям боя и охоты и старался направить мои устремления
на
что-нибудь полезное. Но однажды, когда мне было тринадцать, он увидел меня в
отчаянии
возле площадки для борьбы и сказал:
- Послушай, Тезей. Никто не может преуспеть во всем. Для одного дела надо
быть
легким, для другого - тяжелым. Почему ты не хочешь принимать |