и: воз писанины, продление, считай,
законченных подъемных работ и пятно подозрения на репутации - поди докажи, что
золотая
хреновина была одна. С практичностью советского офицера Змей хотел снова утопить
ее в
океане. Отговорила жена: в диадеме, которую сейчас оценивали в пятьдесят тысяч
долларов, ее
подруги по гарнизонной общаге признали модную чешскую бижутерию. Уходя от Змея к
его
другу и непосредственному начальнику Петьке Ошельеву, жена бросила диадему в
числе
других подарков опостылевшего супруга: дутого обручального кольца, кофемолки и
предметов
нижнего белья.
У второй жены (к слову, Татьяниной ровесницы), тоже ему изменившей. Змей
отобрал
диадему сам. Татьяна узнала о ней после года их совместной жизни. Собираясь в
ресторан
отметить это событие, Змей достал диадему из какого-то загашника и сказал не
"дарю", а как
сейчас:
"Надень". Она, ничего не подозревая, надела. И услышала за столом, как
племянник Змея
Игорь пустил среди гостей остроту: "Переходящий приз для змеежен"...
Зная цену диадемы, Татьяна с понятным удовольствием надевала ее, скажем,
вчера к
министру. Но перед своими она бы ни за какие коврижки больше не появилась с
"переходящим
призом" на голове!
- Володечка, ну представь: гости приходят, а я у плиты в гранатовой
диадеме. Это
называется: пустили Дуньку в Европу. - Татьяна посмотрела в окно, не идет ли
кто.
Выложенная плитами дорожка терялась между соснами на их огромном, в
полгектара,
участке. Конечно, никого там не было. Просто Татьяна еще не привыкла к Змеевым
нововведениям: над воротами телекамера, в калитке переговорное устройство и
управляемый с
дачи электронный замок. На этой дорожке невозможно появиться без
предупреждения.
- Надень, - по слогам повторил Змей. Он догадывался о настоящей причине
отказа и
нарочно изводил Татьяну.
- Не хо-чу!
- Поздняя осень, грачи улетели к едрене бабушке, - меланхолически отметил
Змей,
глядя сквозь разноцветные стекла веранд |