вступить в
молчаливую схватку. - Но на это потребуется мое согласие. Дело в том, что отныне
я
ответственен за вас. Если хотите, я ваш опекун. - Ему показалось несколько
странным, что
этот факт ему отнюдь не неприятен. - Вы не вправе поехать куда-нибудь или
встретиться с
кем-либо без моего предварительного согласия. Если вы попытаетесь бежать, то вас
поймают и
накажут. Помните об этом, и у нас не будет...
- То, о чем вы говорили, ничем не отличается от рабства! - запротестовала
Алекс.
Испытанное ею на первых порах чувство облегчения мало-помалу уступало место
нарастающему ужасу. "Небеса милосердные, - думала она, все больше и больше
поддаваясь
панике, - что же я наделала?" "Да ты же попала из огня в полымя", - отдавался в
ней эхом
внутренний голос.
- Такая система установлена в вашей, а не в моей стране, - заметил он
мрачно.
Джонатан натянул вожжи, и застоявшиеся лошади резко взяли с места. У Алекс
перехватило дыхание, и она в поисках поддержки машинально ухватилась за руку
Джонатана.
Его тело мгновенно напряглось, когда Алекс ненароком прижалась к нему грудью.
Это
прикосновение зажгло в нем чувства, которые были сродни лесному пожару. Он
стиснул зубы и
словно окаменел. Она, вспыхнув, быстро отодвинулась в сторону, но физический
контакт
между ними уже стал фактом.
Инстинктивно Джонатан чувствовал, что ему угрожает немалая опасность и что
лучше
было бы вернуть эту женщину назад и забыть о ней навсегда, но упрямо
сопротивлялся своим
предчувствиям. От такой опасности он не хотел бежать.
Всю дорогу, пока они колесили по улицам Параматты, и позже, когда они
въехали под
тенистые своды дикого леса, Алекс, сидя рядом с ним, сохраняла озлобленное,
сосредоточенное
молчание. Она жадно всматривалась в окружающую природу, скользя взглядом по
верхушкам
древних эвкалиптов и лишь краем глаза успевая замечать белых какаду, то и дело
шнырявших
над ними с криками, которые можно было услышать разве что в стане потеря |