абираемся туда (это скорее пещера,чем грот) и в изум-
лении останавливаемся: огромные человеческие фигуры
нарисованы желтой охрой; их тела и волосы усеяны бе-
лыми пятнышками. Тут же гигантские муфлоны, написан-
ные белой краской и лиловатой охрой, какие-то странные,
не поддающиеся определению фантастические белые жи-
вотные, обведенные желтой охрой, и масса других фигур
и мелких животных. Все это великолепно сохранилось,
и мы не можем оторвать глаз от необычных изображений,
поражающих своей цветовой гаммой. Нет сомнения в том,
что это сахарское Ляско * в миниатюре. После более
внимательного изучения деталей композиции оказывается,
что она состоит по меньшей мере из шести слоев живо-
писи, наложенных один на другой. Это обстоятельство
побуждает нас к решению снять копии всех слоев. Для
начала художники должны быть обеспечены всем необхо-
димым.
Тем временем слуги занимаются благоустройством ла-
геря. Ирен Монтандон "разрабатывает" меню (увы, оно
не очень-то разнообразно!), тщательно калькулирует
порции. Начинаются наряды по доставке воды, топлива,
выпечке хлеба. Воду приходится брать из застойных
луж, сохранившихся после знаменитых дождей "в честь
нашего приезда". Там полно всякой живности: личинки
насекомых, крохотные рачки, похожие на малюсеньких
креветок, а также песок, трава, шерсть и помет коз и вер-
блюдов. Один из слуг, смышленый Галигала, фильтрует
эту грязную жидкость при помощи своего тюрбана,
которым он при случае пользуется как носовым платком
или вытирает ноги и посуду. Тут уж ничего не поделаешь:
в Сахаре не приходится привередничать.
Воспроизведение всей наскальной росписи в Тан-Зу-
маитак, поражающей своей необычностью, дает возмож-
ность нашим художникам в совершенстве овладеть ис-
кусством копирования. Чрезвычайно тонкая работа и
внушительные размеры композиции - 28 квадратных
метров - очень хорошая школа для всех нас.
Сам процесс съемки копий относительно прост. Сначала |