Книги в электронном виде

Холландер Ксавьера / Парижское танго

орая увлекается мазохистским ножным фетишизмом! Эти мадам маркиза де Сада туго затянуты в кожаные корсеты и одеты в высокие остроносые сапоги. Сквозь черные кожаные лифчики, как дула пистолетов, торчат соски. Щекочет нервы, не правда ли? Да, они занимаются страшным делом. Часы пик для квартала красных фонарей где-то между семью и одиннадцатью вечера. Книжные секс-магазины, с такими откровенными изданиями, которые вы вряд ли найдете в городах Северной Америки, всегда заполнены в эти часы, а у прилавков, демонстрирующих сексуальные игрушки и устройства, толпятся покупатели, высматривающие новый способ получить большой кайф за свой "зелененький". Эти магазины стоят рядком вдоль каналов. Тут же живые секс-шоу, которые, будем честными, всегда безобразны - непривлекатель

Кришнамурти Джидду / Бомбейские беседы

тором или первым учеником, я хочу достичь понимания, я хочу получить ученую степень или лучшую работу, чтобы заработать больше денег - все вы знаете эту игру в приобретательство, которая разыгрывается нами с самим собой, и через которую происходит самореализация. Если вы понаблюдаете за собой, вы убедитесь, что самореализация - это, в сущности, требование ума, жаждущего власти; когда ум не может добиться самореализации, он чувствует разочарование, чтобы избежать страданий, связанных с разочарованием, ум обращается к какому-либо другому средству самореализации. Если я не преуспеваю в мирской жизни, я стремлюсь стать святым, я преследую мирской успех и т.п. и т.д. Жажда соответствовать определенному шаблону изменения порождает энергию,

Радзинский Эдвард / [Загадки истории 04.] Тайна иоаннова сына

ке в уровень с правым глазом... Белые длинные кисти рук обнаруживают благородство его происхождения(tm) говорит смело, походка и манеры носят величественный характер..." Ощущение царственности, удивительного достоинства покоряет Мнишека. И вот уже гордая Марина, мечта многих знатнейших молодых людей, всерьез выслушивает признания вчерашнего слуги, подозрительного человека, вызывающего презрительные улыбки в Кракове. Что знал вчерашний чернец? Неподвижных, дородных боярынь, которых видел в Москве, крепких и грубых девок, которых встречал у казаков. Обольстительная маленькая полячка должна была заворожить недавнего монастырского затворника... Но что увлекло ее? Сила его любви, пыл, страсть? Бешеный темперамент, который еще не раз себя проявит? Она уже знала: ночь

Радзинский Эдвард / [Загадки истории 05.] Последняя из дома романовых

(Главный адъютант) лейтенант Иван Христенек был серб, взятый Орловым на русскую службу. Граф имел право набирать себе людей в Италии и производить их в чины. Особенно много офицеров он набрал среди единоверцев - славян. - Переведи. - Граф указал на письмо, лежащее на столе. Христенек взял листы, и на его лице появилось изумление. - Но это... - начал он еле слышно, - завещание покойной императрицы Елизаветы?.. - Завещание потом, сначала письмо, - в страшном нетерпении приказал Орлов. - Здесь есть еще "Манифест к русскому флоту Елизаветы Второй Все российской"... - Письмо! - прорычал Орлов. - "Милостивый государь граф Алексей Григорьевич! - начал переводить письмо Христенек. - Принцесса Елизавета Вторая Всероссийская же лает знать, чью сторону примете вы при нас

Радзинский Эдвард / [Загадки истории 06.] Любовные сумазбродства джакомо казановы

Радзинский Эдвард / [Загадки истории 07.] Несколько встреч с покойным господином моц

так и не взял его на службу. Мальчик написал мне грустное послание. (Он показал мне его. Оно очень любопытно. Вот что пишет молодой Моцарт: "Ни одному монарху в мире я не служил бы с большей охотой, чем нашему императору, но я не собираюсь выклянчивать службу! Я верю, что окажу честь любому двору своей музыкой. И ежели Германия, любимое мое отечество, не хочет принять меня, придется с именем Божьим сделать Англию или Францию богаче на одного искусного немца!.. ...Вы не можете поверить, дражайший из отцов, сколько трудов затрачивает барон ван Свитен и другие важные господа, пытаясь удержать меня здесь". Что ж, сие правда!) ЛЕОПОЛЬД. Я счастлив был прочесть ваше имя, дорогой барон. (Но в глазах старика был вопрос почему?! Почему император до сих пор не возьме

Радзинский Эдвард / [Загадки истории 08.] Прогулки с палачом

о шпионов, и письма граждан вскрывались. Так что я почел за лучшее отнести эти послания в Комитет Общественного Спасения. Но один молодой человек пришел в мой дом и умолял принести ему одежду короля. Он надеялся в толпе поменяться с ним местами. Я назвал его безумцем и выгнал. Пришлось сообщить в Комитет и о нем. Надеюсь, я не навредил этому юноше - я ведь не знал его имени... Печальное совпадение: 20 января - годовщина моей свадьбы, и в этот же день я должен был обручить короля с гильотиной. Моя бедная жена убрала все приготовленные яства, и всю ночь мы провели в молитве. Все-таки король! Помазанник Божий! Я хорошо помнил его презрение, его отвращение ко мне - тогда, в Версале. Он даже не глядел на меня! Теперь ему предстояло в последний час быть рядом со мной.

Радзинский Эдвард / [Загадки истории 09.] Игры писателей Неизданный Бомарше

да в роскошном отеле рядом с Тюильри. Ваши окна выходили как раз на площадь, где когда-то стояла гильотина. И, слоняясь около гостиницы в надежде с вами столкнуться, я вспоминал, как в дни революции ходил сюда смотреть казни. Помню, как король стоял на эшафоте... толстый, с выпадающим из-под белой рубашки животом... такой домашний... этакий добрый буржуа, который укладывается спать. И они уложили его отдохнуть на доску - шлюху-доску, на которой лежало, содрогаясь, столько тел. И нож гильотины прыгнул на его шею... А народ, еще вчера молившийся за болвана-короля, обезумев от счастья, весело мочил платки в королевской крови. Какой удивительный воздух был на площади! Только там, дыша этим воздухом, я до конца понял, что такое революция. Это наша тайная жажда насилия, не наше

Радзинский Эдвард / [Загадки истории 11.] Лунин, или смерть жака

.. И тогда на балу я встретил тебя... ОНА Аве Мария... Аве, Мария... ЛУНИН. Мне было тридцать семь. Бал кончился. Мне было тридцать семь. Тридцать семь - это Рубикон в империи... Пройди благополучно тридцать семь, и все!.. Кто не помрет, кого не удавят, кто согласится окончательно жить подлецом - дальше покатится потихонечку, ладненько к смерти. (Смеется.) В тридцать семь завершается человек: вырастил до предела свою здоровую мощную плоть и верит, что - навечно. А жир все равно на бойню пойдет, на корм червям и листьям. Ох, как гонит он мысль эту. И вот в тридцать семь я жил в твоей Польше, готовясь вступить на последнюю прямую дорогу к смерти... Я жил, как должен жить тридцатисемилетний холостой богатый гусар... Я много любил, и меня много любили... Любовью называл

Радзинский Эдвард / [Загадки истории 12.] На руси от ума одно горе

лы - и замаячила Сибирь, встреча с грязью и рабством, желанная, конечно, для религиозного страдальца, но отвратительная для денди... И он бросил писать. "Апология" обрывается, "и ничто не указывает на то, что она когда-нибудь была продолжена", - справедливо отметил первый издатель рукописи. Размышляя об "Апологии", о вечной чаадаевской игре в прикрытие, начинаешь думать: а может, все последующие за первым "Философическим письмом" другие, благонамеренные, свидетельствовавшие якобы о перемене взглядов, были тоже всего лишь издевательским прикрытием первого письма? И одновременно - демонстрацией постоянного нашего страха и рабства... "Наше рабство" - вот что всегда мучило этого человека. Когда ему пришлось "страха ради иудейска" написать строчки, в которых он решит

Радзинский Эдвард / [Загадки истории 13.] Последняя ночь последнего царя

ас седьмой час - комната кажется такой большой и пустой после того, как убрали елочку". НИКОЛАЙ. Да, да, это закончился 1914 год. Я помню: бледное зимнее солнце - отблески на ослепительно белом снегу... Вереница экипажей, авто у Большого дворца... АЛЕКСАНДРА. Читай же нашу пьесу, милый. НИКОЛАЙ. "Я так счастлив был, проведя эти три дня дома, - может быть, ты это видела. Но я глуп и никогда не говорю то, что чувствую. Как это досадно - всегда быть так занятым и не иметь возможности посидеть вместе и побеседовать. После обеда я не могу сидеть дома - меня тянет на свежий воздух, и так проходят все свободные часы... Старой парочке так редко удается побыть вместе". АЛЕКСАНДРА. "Ты опять нас покидаешь. Мы почти не видели друг друга - я лежала. Многое я не успела тебя

Радзинский Эдвард / [Загадки истории 14.] О любви к математике