Книги в электронном виде

Капоте Трумен / Завтрак у Тиффани

, должна чувствовать себя виноватой. Не потому, что они дали бы мне роль, и не потому, что я бы справилась. Они бы не дали, да и я бы не справилась. Если я и чувствую вину, то только потому, что морочила ему голову, а себя я не обманывала ни минуты. Просто тянула время, чтобы пообтесаться немножко. Я ведь точно знала, что не стану звездой. Это слишком трудно, а если у тебя есть мозги, то еще и противно. Комплекса неполноценности мне не хватает; это только думают, что у звезды должно быть большое, жирное "Я", а на самом деле как раз этого ей и не положено. Не думай, что я не хочу разбогатеть или стать знаменитой. Это очень даже входит в мои планы, когда-нибудь, даст бог, я до этого дорвусь, но только пусть мое "Я" останется при мне. Я хочу быть собой, ко

Карвер Раймонд / Сборник рассказов

машину. Обошел вокруг, старательно оттер иней с окон. Выключил мотор, какое-то время посидел просто так. А потом вылез и вернулся в дом. В комнате горел свет. Девочка спала в кровати. Лялька спала рядом с ней. Мальчик снял ботинки. За ними все остальное. В носках и теплом белье он сел на диван и стал читать воскресную газету. Девочка с лялькой спали. Через некоторое время мальчик пошел на кухню и начал жарить грудинку. Вышла девочка в халате и обхватила мальчика руками. Эй, сказал мальчик. Прости, сказала девочка. Ерунда, сказал мальчик. Я не хотела так крыситься. Сам виноват, ответил он. Сядь, сказала девочка. Как насчет вафель с грудинкой? Здорово, сказал мальчик. Она сняла со сковородки грудинку и сделала тесто для ва

Катаев Валентин / Алмазный мой венец

сется сквозь ухабы, мелькают мимо будки, бабы, мальчишки, лавки, фонари, дворцы, сады, монастыри, бухарцы, сани, огороды, купцы, лачужки, мужики, бульвары, башни, казаки, аптеки, магазины моды, балконы, львы на воротах и стаи галок на крестах"... Почти такой увидел я Москву, когда после гражданской войны приехал с юга. Впрочем, Москва уже была не вполне онегинская. Хотя львы на воротах и стаи галок на крестах, а также аптеки, фонари, бульвары и прочее еще имелись в большом количестве. Но, конечно, трамваи были уже не онегинские. Москва пушкинская превращалась в Москву Командора. "Проезжие прохожих реже. Еще храпит Москва деляг, Тверскую жрет, Тверскую режет сорокасильный кадилляк". Это тоже призрак. Память разрушается, как старый город. Пустоты перестраиваемой Мо

Каткевич Вл. / Германская шабашка

. Седая фрау ежится и бодренько спрашивает: - Кальд? - Кальд, - говорю, хотя на дворе плюсовая температура. - Мыс-мыс-мыс, - подзывает она кошку. Только собрался нести к себе палки, Енц появился. - Моген, - говорит. Отпирает сарайчик и ставит у моих ног корзину уг- ля. С чего начиналась очередная заграница? "Списки увольняемых в первую смену, - объявляют по судовой трансля- ции, - вывешены...старшим групп получить паспорта...". После ночной вахты хочется спать, но раз записался, надо идти на жа- ру. Со мной три девочки, тоже не выспались, ресторан заканчивает работу поздно. Спросить, в каком порту находимся, не скажут, просто не запоминают. Район бедный, грязный, собаки стаями, бразильский Сальвадор. Дешевый ба- зарчик, покупателей

Кафка Франц / Америка

авды. Ты должен обещать мне, что послушаешься моего совета, ибо у меня есть серьезные причины опасаться, что я больше уже не смогу помогать тебе. - И тут Карл заплакал, целуя ладонь кочегара; он взял эту шершавую, бессильную сейчас руку и прижал ее к щеке, как сокровище, с которым приходится расставаться. Но тут рядом вырос дядя-сенатор и потащил его прочь - легонько, но настойчиво. - Этот кочегар словно околдовал тебя, - сказал он и проникновенно взглянул на капитана поверх головы Карла. - Ты чувствовал себя одиноким, когда встретил его, и теперь ты ему благодарен, что весьма похвально. Но, хотя бы ради меня, не заходи слишком далеко и осознай свое нынешнее положение. За дверью раздался шум, послышались крики, казалось даже, кого

Кафка Франц / Замок

ом, которое тут как будто всем было свойственно: разве не ребячливо вел себя сам хозяин -- держа обеими руками стакан пива, предназначенный одному из посетителей, он уставился на К. и не слышал оклика хозяйки, высунувшейся из кухонного окошечка. Уже спокойнее обратился К. к Варнаве. Он охотно удалил бы своих помощников, но не мог найти предлог. Впрочем, они молча уткнули глаза в свое пиво. "Насчет письма, -- сказал К. -- Я его прочел. Ты знаешь содержание?" "Нет", -- сказал Варнава, и его взгляд говорил больше, чем его ответ. Может быть, К. ошибочно видел в нем слишком много хорошего, как в крестьянах -- плохое, но ему было приятно его присутствие. "Там и о тебе идет речь -- тебе придется время от времени передавать сведения от меня начальству и о

Кафка Франц / Превращение

первого раза) Грегор с достаточными подробностями узнал, что, несмотря на все беды, от старых времен сохра-нилось еще маленькое состояние и что оно, так как про-центов не трогали, за эти годы даже немного выросло. Кроме того, оказалось, что деньги, которые ежемесячно приносил домой Грегор-- он оставлял себе всего несколь-ко гульденов,-- уходили не целиком и образовали не-большой капитал. Стоя за дверью, Грегор усиленно кивал головой, обрадованный такой неожиданной предусмотри-тельностью и бережливостью. Вообще-то он мог бы этими лишними деньгами погасить часть отцовского долга и приблизить тот день, когда он, Грегор, волей был бы отказаться от своей службы, но теперь оказалось несомненно лучше, что отец распорядился деньгами именно т

Кафка Франц / Процесс

очет разбудить, он просто орет. К сожалению, для того, чтобы вам стало яснее, мне тоже придется крикнуть. Правда, он выкрикнул только мое имя. Фройляйн Бюрстнер рассмеялась и приложила палец к губам, чтобы К. не крикнул, однако опоздала. Он так вошел в роль, что уже прокричал, медленно и протяжно: "Йозеф К.!" И хотя крикнул он не так громко, как обещал, все же этот внезапный возглас разнесся по всей комнате. И вдруг в дверь соседней комнаты постучали - громко, коротко, размеренно. Фройляйн Бюрстнер побледнела и схватилась за сердце. К. испугался еще больше, потому что все время думал об утреннем происшествии, пытаясь его воспроизвести перед фройляйн Бюрстнер. Но, тут же овладев собой, он бросился к ней и схватил ее руку. - Не бойтесь нич

Керет Эдгар / Разбить свина

Керуак Джек / Ангелы одиночества

льшие розовые или почти коричневые облачка дрожат в его зеркальных водах, я поднимаю глаза и там высоко в небе высятся красно-коричневые пики могучей Хозомин - Я подбираю лопату и осторожно поднимаюсь вверх по глине, скользя - наполнив ведро свежим снегом, присыпаю свой запас моркови и капусты в новой глубокой снежной ямке, возвращаюсь назад, навалив снежных комьев в оловянный таз и разбрызгиваю воду повсюду по пыльному полу - Затем я беру старое ведро и как японская старушка спускаюсь вниз по великолепным вересковым лугам и собираю хворост для своего очага. Повсюду в мире настает субботний день. 19 "Если бы я был сейчас в Фриско", размышлял я сидя в кресле во время моих вечерних одиночеств, "То купил бы четвертушку портвейн

Керуак Джек / Бродяги Дхармы

. - Нехорошо так говорить. Все плачут, страдают, стараются жить, как могут. Одичал ты, Рэй, со своим буддизмом, для нормальной здоровой оргии и то боишься раздеться. - Но в конце концов разделся же! - Да, но сколько раскачивался, - ладно, не будем. Альва ушел спать, а я закрыл глаза и стал думать: "Мысль остановилась" - но поскольку я думал это, мысль не останавливалась, зато накатила волна радости, я понял, что вся эта пертурбация - всего лишь сон, который уже кончился, и не стоит беспокоиться, потому что я был не "я", и я стал молиться, чтобы Бог, или Татхагата, дал мне достаточно времени, сил и разума донести до людей мое знание (чего я не могу как следует сделать даже сейчас), чтобы они знали то же, что и я, и не отчаивали

Керуак Джек / Подземные рассказы

его внимания. Мы вышли прогуляться втроем и к этому времени все вместе уже стремились перебить друг друга как трое добрых друзей ко- торые хотят войти внутрь друг друга и высказать все что у них на душе, дружеское соперничество - мы пошли в Красный Барабан послушать джаз ко- торым в ту ночь был Чарли Паркер с Гондурасом Джонсом на барабанах и другие интересные, вероятно Роджер Белуа тоже, кого я теперь хотел уви- деть, и то возбуждение мягконочного санфранцисского бопа в воздухе но полностью в прохладном сладком безнапряжном Пляже - поэтому мы на самом деле бежали, от Адама с Телеграфного Холма, вниз по белой улочке под фо- нарями, бежали, прыгали, выпендривались, веселились - испытывали ликова- ние и что-то пульсировало и мне было приятно что она может ходить так же