Книги в электронном виде

Стивенсон Роберт / Уир гермистон

, не мог с ним разговаривать. Казалось, не было человека, от которого хоть на мгновение могли бы укрыться эти признаки горячей вражды, но верховный судья был слишком толстокож, чтобы что-нибудь почувствовать. Будь милорд в этот день разговорчив, перемирие не могло бы сохраниться; но, по счастью, он пребывал в угрюмо-молчаливом настроении, и Арчи безмолвно вынашивал замысел бунта прямо под жерлами пушек флагманского фрегата. С высоты его девятнадцати лет ему представлялось, что он от рождения отмечен для некоего небывалого подвига, что ему назначено восстановить низвергнутую Добродетель на ее троне и прогнать с него Дьявола, рогатого узурпатора с раздвоенным копытом. Прельстительные якобинские идеи, которые он раньше всегда опровергал на диспутах в Дискуссионном клубе, в

Стивенсон Роберт / Жизнь на самоа

ем о подверженности самоанских детей фрамбезии {12} - ужасной болезни, которая заразна и неизлечима для взрослых белых, не помогает нам примириться с этой привычкой девочки. Маленькая комната под нашей кладовой служит для той же цели Бену. Здесь он держит бочки с солониной, керосин, рис, галеты, провизию для рабочих, а также несколько лопат, заступов, топоров и ножей. Все это, за исключением ножей, в самом небрежном состоянии. Боюсь, что утром я задела чувства Бена. Под вечер в субботу к нему явился какой-то старик, должно быть родственник жены, и пробыл все воскресенье. Поскольку у самоанцев из Апии дурная слава, я не могла отделаться от беспокойства за судьбу вскрытых ящиков, стоящих в помещении Бена. Все же я не хотела лишать Бена воскресных гостей. Но когда утром

Прус Болеслав / Эмансипированные женщины

ая, оставила мне, - прошептала Мадзя, опустив глаза, - оставила мне... три тысячи. И я умоляю вас, моя дорогая, моя хорошая... - Взять у тебя эти деньги, да? Ах, ты неисправимая! Вспомни, на что только не предназначала ты эти деньги? Ты хочешь открыть пансион... - Я уже не хочу! - Нет, это просто замечательно. Быстро же ты принимаешь решения! Ты хотела дать взаймы тысячу рублей панне Говард, хотела до окончания образования взять на свое иждивение... - Вы смеетесь надо мной! - заплакала Мадзя. - Нет, я только перечисляю все твои проекты. Ты ведь хочешь еще поехать за границу и повезти туда на свой счет Эленку... - Ах, пани начальница! - рыдала Мадзя. - Счастье, что при тебе нет этих денег и ты не имеешь права распорядиться ими. Ах, если бы ты была так богата, как

Прус Болеслав / Сборник рассказов

ышеприведенных причин он, пан Диоген Файташко, краса и гордость уезда, один из столпов провинциальной отечественной литературы, вынужден был лечь, или, вернее, его перенесли с продавленного, но еще довольно мягкого матраца, на жесткий и грязный анатомический стол местного врачебного управления. - Брр! .. Что за мысль! .. Пан Диоген был слишком передовым человеком, чтобы верить снам; к несчастью, он верил в свою собственную философскую систему, основой которой, между прочим, была аксиома, что идея (субстанция, в миллион раз более невесомая, чем водород) может под воздействием сильной воли выкристаллизоваться во внешний или внутренний факт. Так, например, пан Диоген отроду не бывал в Берлине, но он уже лет десять лелеял мысль о своем пребывании в Берлине, и в конце концов

Прус Болеслав / Анелька

с ней так, как будто ничего не случилось, и ушел к себе в кабинет. "Вот Шмуль уйдет, тогда он и позовет меня, - рассуждала про себя Анелька. - Пойду-ка я лучше сама и подожду там, а то, чего доброго, мама еще догадается". Составив такой план действий, она потихоньку вышла в сад, чтобы быть поближе к кабинету отца. Несколько раз прошлась под открытым окном, но ни отец, ни Шмуль не обратили на нее внимания. Тогда она решила подождать и ни жива ни мертва села на камень у стены. Отец ее между тем закурил сигару и развалился в кресле. А Шмуль примостился на простом стуле, поставленном специально для него возле двери. - Так ты утверждаешь, - говорил помещик, - что не земля вертится вокруг солнца, а солнце вокруг земли? .. - Так написано в наших священных книгах, - ответил

Прус Болеслав / Возвратная волна

дил из комнаты в комнату, всюду оставляя двери открытыми, и пел сильным, но фальшивым баритоном, отбивая тростью такт по столам и стульям, как на барабане. Allons, enfants de la patrie, Le jour de la gloire est arrive... *О дети родины, вперед! Настал день нашей славы... (франц.) - "Марсельеза". Так он дошел до кабинета и остановился перед отцом в своей шотландской шапочке, сдвинутой набекрень, и в расстегнутом жилете, потный и пропахший вином. Глаза его искрились весельем, которое не мог обуздать даже холодный рассудок. А когда он дошел до слов: Aux armes, citoyens! *- *К оружию, граждане! (франц.) - "Марсельеза". его обуял такой пыл, что он несколько раз взмахнул тростью над головой своего родителя. Старый Адлер не привык, чтобы над его головой р

Прус Болеслав / Дворец и лачуга

обходимости создать опытную станцию, - добавил кто-то со стороны. - О мерах к поднятию ремесел, - прибавил еще кто-то. - Клянусь честью, сударь, - шепнул сияющий Вольский нотариусу, - я никогда не думал, что среди варшавского общества есть кружки, занимающиеся подобными вопросами. - И их осуществлением, сударь! - шепнул Дамазий. Вольский и Дамазий взглянули друг другу в глаза и, вдохновленные одним и тем же чувством, протянули друг другу руки. Они поняли друг друга. - Напоминаю вам, господа, что на сегодняшнем заседании я должен был прочесть свой меморандум о пауперизме, - промолвил в это мгновение пан Зенон, человек, несомненно обладающий самыми глубокими знаниями и самым высоким лбом в Европе. - Совершенно верно! - сказал Дамазий. - Мы слушаем. Вольский смотрел

Прус Болеслав / Грехи детства

Чтоб вас бог наказал за мою обиду! Чтоб у вас руки-ноги... Чтобы ты пропал, паршивец! .. Последнее пожелание относилось к Валеку, а непосредственно за ним следовал пинок ногой пониже упомянутого узла на рубашке. Мальчик, пока был глуп, отвечал на подобные угощения горьким плачем, но, набравшись ума, что наступило довольно скоро, при такой оказии молчал, как мышка, и забивался под лавку за большую лохань, из которой кормили свиней. Видимо, ему не хотелось, чтобы его обваривали кипятком, как то уже однажды случилось. Бывало и так, что Валек просиживал под лавкой долгие часы, пока не собирались люди к обеду или к ужину. Иногда, увидев высунувшуюся из-под лавки голову ребенка и его полные слез глаза, блестевшие при виде клецек, батраки спрашивали мать: - А ему вы не

Прус Болеслав / Ошибка

Если в каждом доме нашей страны есть хотя бы один такой, как вы, то вас не только французы - вас даже господь бог не спасет, потому что вы сами друг друга поубиваете. Противники уже искоса поглядывали друг на друга. - Не моя вина, что пан Добжанский не владеет собой, - проворчал бургомистр. - С нашим председателем все диспуты кончаются именно так, - отпарировал учитель. - Вместо того чтобы хладнокровно обсудить положение, он кипятится... Он достал из кармана клетчатый платок, чтобы утереть потное лицо, а затем, машинально, вытащил и табакерку. - Каждое суждение содержит в себе долю истины, но есть в нем и кое-что неверное, поэтому люди и спорят, - сказал ксендз. - Но чтобы в такое время разница мнений порождала ненависть и мстительность - это неслыханно! - Я чел

Прус Болеслав / Приключение стася

сте с девкой посуду, Шаракова еще раз обошла все закутки, причем на прощанье ее ужалила пчела, да так, что у нее слезы навернулись на глаза. Потом она выкатила во двор тележку, положила на дно тюфячок, на тюфячок подушечку, а поверх всего Стася и, поцеловав мужа, отправилась в путь. Все эти приготовления доставляли огромное удовольствие Курте, a когда хозяйка ухватилась за дышло тележки, пес совсем ошалел. Сперва он прыгнул на Стася и сбил у него с головы платок, потом чуть не вырвал ус у кузнеца, а когда тот его обругал, бросился на хозяйку с такой стремительностью, что едва не сшиб ее с ног. Эти бурные проявления радости не привели к добру. Шаракова вспомнила, что нельзя оставлять дом без собаки, и велела забрать его в хату. Девка Магда с превеликим трудом утащила

Прус Болеслав / Сиротская доля

Но так как оба они были хорошо воспитаны, то молчали, понимая, что на их глазах свершилось прекрасное и торжественное событие. Эдеку и Тадеку, как и всем родным братьям, нередко случалось ссориться, а то и надрать друг другу вихры. Однако они инстинктивно чувствовали, что между ними и их новоприобретенным братцем существует большое различие. И хотя между собой сыновья пана Кароля не практиковали излишне изысканной вежливости, с Ясем они с самого начала обращались на редкость учтиво. За чаем, к великому удовольствию родителей, они взапуски старались ему услужить, а когда он укладывался спать, хотели помочь раздеться и сложили на табуретке его вещи, что каждый из них даже для самого себя делал неохотно. Около полуночи, когда хозяева дома уже готовились ко сну, в комнате

Прус Болеслав / Форпост

о чьих же? - ответила довольная хозяйка. - Он все мотается - то в усадьбу, то в город, о доме и не заботится. Насилу я его заставила настлать пол хоть в боковушке. Сюда, кум, поближе к печке, садитесь, сделайте милость. Сейчас я подам ужин. Повернувшись к печке, она налила две миски пшенной похлебки со шкварками. Ту, что поменьше, подала батраку, а большую поставила на накрытый стол перед гостем. - Кушайте с богом, - сказала она Гроховскому, - если чего не хватает, скажите. - А вы не сядете с нами? - спросил гость. - Я поем напоследок, с детишками. Мацек, - обратилась она к батраку, - бери свою миску. Мацек, все так же ухмыляясь, взял свою похлебку и уселся на лавке против входа в боковушку, чтобы видеть старосту и послушать, о чем люди говорят: очень он соскучи