лгое отсутствие,
родина-мать! Прими в свои объ- ятия блудного сына!
- Вернулся я на родину, хожу, жую смородину, - говорит, а скорее,
напевает улыбчивый. - Ходили мы, Серега, походами в да- лекие края, но
лучше нету краешка, чем родина моя!
- Ближе к делу, - говорит строгий. - Вышло постановление: всем и
каждому немедленно вернуться на свою историческую родину. Так что, собирай
манатки, жилец, и вали, откуда прибыл.
- Но это недоразумение, господа! Ниоткуда я сюда не прибыл. Разве что
из роддома. Эту квартиру еще мои родители получили. И я тут с малых лет. С
чего вы взяли, что это ваша историческая родина? Это моя!
- Дом когда построен? - спрашивает строгий. И сам отвечает. - После
войны. А до войны на его месте стоял барак, где без вся- ких удобств, но
душой прикипев к этой местности, жили мои папаня и маманя. Так чья же это
историческая родина? Твоя или все же моя?
- Извините, конечно, но она моя, - говорит смущенный. - Мои права еще
стариннее. На месте этого барака до революции была де- ревенька
Просвистень, где в жуткой бедности, но с большой привя- занностью к родной
земле проживали мои дед да бабка. Тут вся почва пропитана их трудовым
потом. Где же моя родина, если не здесь?
- Не слушай их, Серега, - говорит улыбчивый. - Приперлись на халяву.
Историю надо знать, мужики. На месте этой деревни в семнадцатом веке наше
стойбище было. Рыбку ловили, зверя били, в бубен стучали, шайтан отгонять.
На глазки мои узкие глянь, Сере- га, на скулы мои широкие: еще спорить
будешь? Моя это кровная земля!
- Ну, вот что, - говорит строгий. - Межсобой мы как нибудь разберемся.
Главное, чтобы этот чужеземец отвалил.
- Позвольте надеяться, - говорит смущенный, что мы сумеем убедить его
принять единственно верное решение, не прибегая к насилию. А только
конструктивными средствами.
- Только ими, а какими же еще, - говорит улыбчивый. - Уби- райся
по-хорошему, не втягивай нас в зону конфликта. Ох, не до- води меня до
горячей точки, Сергей!
- |