Книги в электронном виде

Ширяев Борис / Неугасимая лампада

овек!.. Человек в те годы еще находился, и даже в достаточном количестве. Начиная с 1927-28 гг., тип "каэра"-интеллигента в советских концлагерях начал исчезать. Резервуар иссякал. На Медведке, на Беломорском канале (период, описанный И. Солоневичем) "каэра" уже сменял "вредитель", незадачливый или проворовавшийся хозяйственник, экономическая "контра", "хвостисты темпов развития" и т. д. Это действовала пятилетка. Коллективизация бросила в концлагери гигантскую волну раскулаченных крестьян. Позже специфика концлагерного типа окончательно утратилась. Различие между концлагерным и вольным принудиловцем стерлась (период, описанный М. Розановым). Человек-личность уходил в прошлое. Его место занимала безликая рабсила, робот- каторжник, "гражданин" эпохи победившего социа

Ошо (Бхагаван Шри РАДЖНИШ) / Золотое будущее

. Но может оказаться, что он никогда не держал скальпель в руках. В таком случае мясник был бы лучше, он по крайней мере знал бы как отрезать. Вы не сможете выбрать себе хорошего хирурга голосованием. Как вы можете выбирать Президента голосованием? Как вы можете выбирать губернатора голосованием? Где на одно место так много желающих людей. Люди с наиболее большими амбициями будут бороться более ожесточенно, они уничтожат всех остальных - они сделают что-нибудь. Вы даете так много власти жадным до власти людям; своими руками вы помогаете им вешать вас! Это не демократия. От имени демократии эти люди эксплуатировали массы. Так что политики и священники должны будут прекратить свою работу, их учреждения должны закрываться, и должен быть разработан совершенно новый вид

Уотс Алан / Путь Дзэн (в архиве 23 файла)

Измайлов Леон / Избранное (Золотая серии юмора)

Александрова Наталья / Две дамы на гвинейской диете

немедленно ехать к подруге, потому что вряд ли у нее получится уговорить Алку по телефону расследовать исчезновение Люськи. Алка не поверит Надежде, скажет, что той вечно везде мерещится криминал, начнет отговаривать... Все это Надежда додумывала уже на ходу. Она выскочила из дома, так и не обнаружив кота, он отсиживался в одному ему известном месте, убоявшись гнева Надежды. *** - Телефонное хулиганство! - крикнул мужчина и в сердцах бросил трубку на рычаг. - Что это ты так разошелся, хомячок? - спросила рыжеволосая женщина, поймав глазами его отражение. Она сидела перед зеркалом и медленно, любовно расчесывала свои густые рыжие кудри. - Сколько раз я просил тебя не называть меня так! - бросил он ей в спину. - Мне это неприятно! - Но ты же самы

Мельникова Валентина (Ирина) / Невеста по наследству

ласиться с вами, и, чтобы излишне не пугать вас жуткими подробностями кровавых преступлений, которые постоянно совершаются на российских дорогах, давайте лучше пойдем на мировую и постараемся не омрачать наше короткое совместное путешествие ссорами. Но вы, наверно, уже заметили, что я вас не осуждаю, не уговариваю вернуться, хотя еще в гостинице мог просто схватить в охапку и усадить в свой экипаж. При этом я избежал бы массы неприятностей, а теперь я рискую навсегда потерять дружбу своего лучшего друга и нажить себе непримиримого врага в вашем лице. - Своим достойным поступком вы лишний раз подтвердили мои подозрения по поводу графа, - недружелюбно ответила девушка, даже не повернув головы в сторону своего нечаянного попутчика. Но Ратманов отметил про себя обнадежива

Мельникова Валентина (Ирина) / Неоконченный романс

омандировки, ругань редакторов и споры за традиционной чашечкой кофе, а то и стаканом вина с неизменной банкой рыбных консервов на закуску. Лена очень любила эти часы, когда очередной номер газеты сдан и можно немножко расслабиться, поболтать о чем-то отвлеченном, возвышенно-нереальном... Много курили, используя зачастую чайные чашки вместо пепельниц. Стульев не хватало, поэтому усаживались прямо на пол, откуда-то появлялась гитара, и до поздней ночи звучали песни про Афган и бои под Кандагаром. Кое-кто из журналистской братии побывал там, а Виталия Якубовского, симпатягу и хохотуна, одного из лучших фотокорреспондентов газеты, привезли домой в цинковом гробу. Лена помнила, как в ярости бил по столу кулаком редактор их отдела: главный запретил не только некролог

Мельникова Валентина (Ирина) / [Агент сыскной полиции 3.] Финита ля комедиа

своих домочадцев в театр. И в то же время понимала, что вряд ли такое могло случиться. К подобным выездам в доме готовились задолго, как к великому празднику, и ее известили бы в первую очередь. Но в последние дни о поездке в театр даже речи не заходило, к тому же хозяйка ни за что бы не повезла мальчиков туда на извозчике. Наверняка заложили бы парадный выезд или наняли лихача. Бильден по этому поводу молчит, значит, его тоже ни о чем подобном не предупреждали... Но что ж эдакое могло случиться, чтобы дом внезапно, словно в одночасье, опустел? Нянька и кучер потоптались около крыльца. Дверь была слегка приоткрыта, но они не решались преодолеть несколько ступенек и распахнуть ее... Наконец, Никифор сбегал на конюшню за фонарем. Перекрестившись, они поднялись

Мельникова Валентина (Ирина) / [Агент сыскной полиции 4.] Сибирская амазонка

аврировал. Объяснил, что книга уникальная и стоит бешеных денег у коллекционеров. - Выходит, Голдовский знал, что у Чурбанова имеется столь ценная книга? - До той поры, пока Чурбанов ее не показал, не знал. Он сам в музее недавно. Не больше двух месяцев. Раньше в Томске в университете преподавал, но, говорит, не сошелся взглядами с ректором, пришлось перебраться в Североеланск. На самом деле больше всех в курсе были лишь секретарь Чурбанова и его любовница. Сергей Усвятов, секретарь, судя по всему, большой дока по части древних книг. Говорит, объездил всю Сибирь в поисках раритетов. Чурбанов ему многое доверяет. И Усвятова, и любовницу Чурбанова Прасковью Романовну Домодедову Ольховский взял в разработку. Но, со слов Иннокентия Владимировича, я все ж успел к

Кэнхем Марша / Железная роза

споминать тебя в любом случае, девочка, с ухом или без него. Глава 3 Вариан Сент-Клер застонал и с трудом повернул голову в ту сторону, откуда на лицо падал луч света. Во рту у него пересохло, язык распух так, что, казалось, вот-вот лопнет. В голове стучал молот, в ушах звенело. Не открывая глаз, Вариан провел рукой по своему телу - по бедрам, по твердой поверхности живота, вверх по груди, ощутил под пальцами гладкую кожу и густую поросль волос, почувствовал биение сердца. Он жив, хотя и неизвестно, стоит ли этому радоваться. Он совершенно голый и лежит под грубой простыней. Как только Вариан осознал это, он почувствовал резкую боль в левой ягодице. Это да еще резкий запах серы заставили его собраться с духом и приоткрыть глаза. Почти уверенный

СТИНБОУ Луэлла / Старинная легенда

но, теперь, когда хрипота почти не давала о себе знать. Сквозь стекло молодая женщина поймала сардонический взгляд Катберта, демонстративно развернулась спиной и захрустела аппетитными ломтиками. А тот, как ни в чем не бывало, вразвалку подошел к вертикальному каменному выступу в нескольких ярдах от машины. Глыба красноватого, с желтыми и зелеными прожилками известняка гордо воздвиглась среди камней. Эта изваянная временем и непогодой абстрактная скульптура стеной перегородила дорогу, точно причудливых очертаний утес. Ветер и дождь зачастую отламывали куски таких каменных образований и сбрасывали вниз, а те, в свою очередь, откалывали глыбы побольше. Там, где это произошло прошлой ночью, на скале виднелись бледные проплешины сколов. Нахмурясь, Катберт провел п

ЛЕБЕДЕВ Александр Александрович / Чаадаев

ал сплетню о Чаадаеве. Его Чаадаев так же был похож на Чаадаева, как грибоедовский Репетилов на грибоедовского Чацкого (даже не как Чацкий на Чаадаева). Но образ Чаадаева, созданный Тыняновым, стал Чаадаевым русского читателя той поры. Сплетня снова сделалась легендой. Наконец, в 1935 году в "Литературном наследстве" были опубликованы пять ранее неизвестных и давно уже разыскиваемых исследователями "Философических писем" Чаадаева. Тогда же была опубликована и прокламация Чаадаева к русским крестьянам, написанная им в 1848 году. А годом ранее в "Звеньях" появилась неопубликованная статья Чаадаева, позволявшая, наконец, оценить эволюцию его воззрений но основным философским и политическим вопросам в заключительный период его жизни. "Публикация новых философическ