Книги в электронном виде

Войскунский Е, Лукодьянов И. / Ур, сын Шама

ты, Аня, сейчас на меня - как я лечу черт знает в чем и черт знает с кем, а главное - черт знает куда. А если мне не суждено тебя больше увидеть, Аня, то не поминай лихом... и очень жаль, что у нас не сладились отношения. А все потому, что тебе нравится, чтобы возле тебя крутилось не меньше десятка научных сотрудников, предпочтительно старших, а я пока младший. Ну что ж, Аня, прощай..." И до того стало Валерию жаль самого себя, что на глаза навернулись слезы. Шам сказал что-то Уру, а когда тот, судя по тону, возразил, Шам повысил голос, настаивая на своем. И Ур склонил голову в знак послушания. Занятый наблюдением за ними, Валерий не сразу заметил, что на экране теперь плывет земля. То был низкий песчаный берег, тут и там в п

Войскунский Е, Лукодьянов И. / Черный столб

ркинсон, хладнокровно жевавший резинку, мотнул головой. - Это мой бурильщик Чулков-Мулков немножко хулиганит, - сказал Али-Овсад и, выйдя из каюты, вразвалку пошел по обрезкам труб к вышке. Все последовали за ним. - Чулков-Мулков? - переспросил Брамулья. - Да нет, просто Чулков, - усмехнулся Кравцов. Али-Овсад прокричал что-то вверх. Автогенщик в люльке, повинуясь команде мастера, перерезал колонну метрах в двух ниже висящего Чулкова. Обрезок трубы с Чулковым медленно опустился на крюке. - Прыгай! - крикнул Али-Овсад. Чулков рывком оторвался от трубы, упал на четвереньки и сразу поднялся, потирая коленки. Его круглое, мальчишеское лицо было бледно, светлые глаза смотрели ошалело. - Зачем хулиганишь? - грозно сказал Али-Овсад. - С

Воннегут Курт / Завтрак для чемпионов

у принадлежала часть гостиницы. Черный шофер и белый официант обсуждали пение Двейна. - Слышь, как заливается, - сказал шофер. - Будь у меня столько добра, я бы тоже запел, - ответил официант. Единственный человек, сказавший вслух, что Двейн сходит с ума, был разъездной агент Двейна в фирме "Понтиак", некто Гарри Лесабр. За целую неделю до того, как Двейн окончательно свихнулся, Гарри сказал Франсине Пефко: - Что-то на Двейна нашло. Он был таким обаятельным. А теперь я и следа этого обаяния в нем не нахожу. Гарри знал Двейна лучше, чем все остальные. Он поступил к нему двадцать пет назад, когда контора еще стояла на самой границе негритянского квартала. Негром назывался человек, у которого была черная кожа. - Я его знаю, как солдат

Воробьев Евгений / Земля, до востребования

еньшения веса и уменьшения габаритов. Эти показатели играют немаловажную роль во всех областях техники, но особенно важны для подводников, которые избегают тяжеловесного и громоздкого оборудования. Вскоре после того как синьор Икс изобрел новый аккумулятор, предприимчивые итальянские дельцы замыслили создать акционерное общество и построить в Брешии завод аккумуляторов нового типа. В ознаменование заслуг перед отечественной индустрией синьор Икс был принят в члены фашистской партии, хотя сам такого желания не изъявлял, прошения не подавал и стеснялся носить присланный ему фашистский значок. Кертнер, не посвящая в дело компаньона Паганьоло, стал одним из учредителей нового акционерного общества и внес свою долю - сто пятьдесят тыс

Галлахер Г. Диана / Темный пришелец

гл. - Как ученый он обязан рассматривать все возможные логические варианты объяснений своих научных открытий. Когда мы решили населить Мердже, мы демонтировали второй спутник Чола и переправили куски льда на планету, чтобы пополнить ее запасы пресной воды. То, о чем говорил Стоша, мало чем отличается от нашего тогдашнего проекта. Сани тут же взорвалась: - Существует огромная разница между сбросом кубов льда и предположением, что какие-то инопланетяне в далеком прошлом ускорили период обращения планеты, стукнув ее астероидом. Штагн оборвал ее: - Оставим это до лучших времен. Вздохнув с облегчением, Стоша поблагодарил судьбу за то, что не Сани верховодила на корабле. На планетах и космических установках в родной звездной системе Совет Медиаторов консультировался со шт

Гамильтон Эдмонд / Звездный волк 1-9

дивлены? - успел произнести Чейн и грохнулся на пол лицом. 5 Чейну почудилось, что еще до того, как он проснулся, откуда-то издалека доносился голос Дайльюлло. Он знал, что этого не могло быть. Ему хорошо помнилось, как после выстрела стангана он оцепенел и упал прежде, чем был схвачен. Он помнил, как лежал распростершись на полу и какой-то хараловец кричал: - Нет, этот человек не полетит с нами. Он должен остаться здесь дли наказания. Он помнил спокойные слова Дайльюлло: "В таком случае держите его у себя и накажите", и как тогда его подняли и поволокли через многие ярусы в тюрьму, где бросили в одну из камер. Чейн открыл глаза. Действительно, он лежал в каменном каземате, решетчатая дверь которого выходила и освещенный красным спето

Гамильтон Эдмонд / Сокровище Громовой Луны

лучшалось. Корабль уже приближался к орбите Марса, Норт установил вахты и направил корабль по маршруту, рассчитанному Хансеном. - Мы далеко обойдем Юпитер, чтобы избежать главных космических путей, - сказал он. - Компания вышлет полицейские крейсеры в погоню, будьте уверены. Но они не смогут прочесать все пространство. Уайти сдержанно кивнул: - Мы можем дойти до Урана, если эта штука будет работать. Но если с нами что-то случится вдали от главных путей... Кончать было не нужно. Все знали, что тогда их уделом будет медленная смерть от голода или недостатка кислорода. Норт внимательно вгляделся в Уран, прежде чем передать рычаг Хансену. Зеленая искра стала теперь ярче и больше. Ее лун еще не было видно простым глазом. У него было ощу

Ганн Джеймс / Внемлющие небесам

о, скованное религиозно-фанатическим помешательством - одержимостью осознания собственной предназначенности, своей особой миссии. Это давало силы работать всю жизнь без малейшей надежды узреть дело своих рук. Уши есть, а нас не слышат... Простые каменщики и поденщики со временем уходили. Оставались лишь, те в чьих душах продолжала жить идея - мечта. Но сперва те, оставшиеся, должны были с самого начала стать одержимыми. Из-за звезд поедет крыша? И сегодня он слышал голоса - почти такие же, как и во время ночных дежурств. Они настойчиво пытались сообщить нечто срочное, только ему предназначавшееся, однако он не смог разобрать ни слова. Лишь отдаленное бормотание, назойливая и раздражающая болтовня. Тико-тико, тико

Гансовский Север / Башня

бами. Знойно. Сладко, дурманяще пахнет васильками, над которыми висят неподвижные облачка голубой пыльцы. Утренняя роса давно уже высохла, колеса пролетки порошат и проминают мягкую дорогу. Полевые цветы по обочинам стоят сухие, но крепкие, и каждый держит вокруг себя свою особую атмосферу запаха. Мотыльки самозабвенно совершают трепещущий полет над колосьями. Порой дорога опускается в ложбину, тогда в пролетке делается еще жарче, еще острее пахнет нагретой кожей сиденья. Но вот лошадь бодро взбегает наверх, от Рейна веет прохладой, сверкающая под солнцем гладь реки обрывками мелькает слева за полями, я еще шире раскрываю глаза, еще счастливее замирает сердце. Рядом с Шишкиным еще одна вещь из России. Но то была уже зима 43-го года. Тогд

Гансовский Север / Инстинкт ?

копия, какая - оригинал. На миг мне показалось, что пока мы протискивались в двери, администрация музея каким-то чудодейственным способом ту первую работу сумела перекинуть сюда. А десятка два посетителей, включая Змтта, уставились на полотно так, будто впервые увидели. И без запинки продолжала экскурсовод: - ...питает к своему лидеру. Но если мы вглядимся, нас не смогут не поразить именно личностное начало, характер, который ощущаешь как нечто физически реальное. Сумасшедшие они тут все, что ли? Еще зал, еще - везде знакомое изображение и ничего кроме. Там мы дошагали до узенького коридорчика с кирпичными стенами, миновали по нему ту часть здания, где окна были заложены кирпичом. Опять маленькие залы с неизменным попечителем, опять

Гансовский Север / Побег

авления - просто куда ведет, куда можно. Выкарабкался еще на одну площадочку, сумел выпрямиться. Едва не потеряв равновесия, пошарил руками наверху, с боков. И убедился, что все гладко. Вот это номер! Он стоял, не смея шевельнуться, ощущая, как легкий ветерок сзади холодит икры. Шум прибоя едва доносился. Раз невозможно дальше, надо бы назад. Но как согнуться, присесть, если нет пространства? Если на уступе не полностью помещаются ступни. Для этого надо отклониться от скалы, а ему, балансирующему на самой грани, и голову-то страшно откинуть. Отдохнуть?.. Но он стоит на носочках, на пальцах и с каждой секундой устает все больше. А тридцати-сорокаметровая пропасть манила, сосала. Прошла минута... другая... Что дальше? Автоматически Стван сле

Гансовский Север / Рассказы

И представьте, хватает. В дополнительных доходах нужды не ощущаем, живем в полном согласии с самими собой. Дети здоровы, каждый день наполнен делом, какими-то событиями, и в общем, каждый приносит радость. Говорю о зарплате, потому что была у меня эпоха, когда, если получалось шесть тысяч в год, считал себя неудачником и лентяем. Вот десять еще куда ни шло. Окончил я в свое время Суриковский институт живописи и здорово набил руку на пейзажах. Под Левитана, но погрубее, с изрядной долей этакого энергичного оптимизма. Помню, названия все почему-то получались однотипные: <На просторе>, <На отдыхе>, еще там на чем-нибудь. Трава у меня всегда зеленая, небо голубое. И брали мои просторы. Большие богатые клубы, дворцы культуры, гостиницы-новост