Книги в электронном виде

Король Иоанн (Безземельный) / Великая хартия вольностей

Кирсанов Семен / Поэма о роботе

Мережковский Дмитрий / [Христос и антихрист книга 2.] Воскресшие боги

в книгу. -- Позвольте полюбопытствовать,-- приставал Мерула,-- тут сколько делений? -- Прибор неточный,--ответил незнакомец нехотя.-- Обыкновенно для измерения пропорций я разделяю человеческое лицо на градусы, доли, секунды и терции. Каждое деление -- двенадцатая часть предыдущего. -- Однако!--произнес Мерула.--Мне кажется, что последнее деление -- меньше, чем ширина тончайшего волоса. Пять раз двенадцатая часть... -- Терция,-- так же нехотя объяснил ему собеседник,--одна сорок восемь тысяч восемьсот двадцать третья часть всего лица. Мерула поднял брови и усмехнулся: -- Век живи -- век учись. Никогда не думал я, что можно дойти до такой точности! -- Чем точнее, тем лучше,-- заметил собеседник. -- О, конечно!.. Хотя, знаете ли, в искусстве, в красоте, все эти ма

Мережковский Дмитрий / [Христос и антихрист книга 3.] Петр и Алексей

Ка- залось, он ударял в пустоту. И молот рассыпался, рука поникла. Всевидящее Око померкло, как будто подозри- тельно прищурилось, зловеще подмигивая. На это, впрочем, никто не обратил внимания, так как все были заняты новым зрелищем. В клубах дыма, освет- ленных радугой бенгальских огней, появилось огромное Чудовище, не то конь, не то змей, с чешуйчатым хвостом, колючими плавниками и крыльями. Оно плыло по Неве от крепости к Летнему саду. Множество лодок, напол- ненных гребцами, тащили его на канате. В исполинской раковине на спине чудовища сидел Нептун с длинной бе- лой бородой и трезубцем; у ног его - сирены и тритоны, трубившие в трубы: "тритоны северного Нептунуса в трубы свои, по морям шествуя, царя Российского фаму разносят", Славу (лат. fama). объяснил один из зри

Лажечников Иван / Колдун на сухаревой башне

Тихонов Юрий / Случай на прорве

льная обстановка бюро никак не вязалась с его внешностью, носом-картошкой в красных прожилках и маленькими развеселыми глазками. У столика, вплотную придвинутого к натертому до блеска барьеру, сидела женщина лет пятидесяти. По правую сторону от нее лежали старые громоздкие счеты, по левую — книжка с квитанциями. Она делала какие-то расчеты, разговаривая с единственным посетителем. Все выходило у нее медленно и непрофессионально. Максимову подумалось, что именно за этим столом и работала Валентина Горбачева несколько дней назад. — Что будете заказывать? — спросила женщина, приняв Максимова за очередного посетителя. — Мне нужно поговорить с заведующим. - Александр Эрнестович! — крикнула приемщица кому-то, сидевшему за тонкой фанерной перегородкой. О

Бирюков Иван Высоцкий Аркадий / В петле времени

мен. Отойди-ка в сторонку, - сказал добродушно Пал Палыч. - Ну, Саня, нагулялся? Читков отложил воблу и встревожено посмотрел на участкового. - На свои гуляю, - нервно сказал он, кося по сторонам глазами. Дружинники брали его в кольцо. - Да... Побегал я за тобой. А ты - вон где. Сидишь, пивко сосешь. Совесть-то не гложет, Саня? - отечески пожурил участковый. - А чо? Поп что ль наклепал? Брехня! За мной нет ничего. - Ну и ладненько. Нет так нет. Давай-ка, допивай, и прокатимся с тобой. - Куда это? Не поеду. - Поедешь, - спокойно сказал Пал Палыч, жестом шерифа доставая из-за спины наручники. Читков плеснул ему в лицо пива и рванулся в сторону. Перед ним оказался тщедушный дед лет шестидес

Власова Елена; Свиридов Алексей. / Межмировая таможня

уть собственность владельцу, не заботясь об ордерах на обыск и постановлениях о конфискации. Словом, мне светит поработать еще и в этом развеселом месте. Похоже, про бесплатные похороны я вспомнил вовремя. - Не вешай нос! - Похоже, без счастливой улыбки мохноног способен существовать не больше пяти минут в сутки, и эти пять минут закончились там же, у стены загородного дома. - В Зоне тоже не все так плохо. Безмозглые там не держатся, а мозговитые до беспредела стараются не доводить... - И видимо, для вящей объективности, он добавил: - Хотя, конечно, всякое бывает. Бледный повернул штурвал, и я вдруг понял, что мы приехали. Капот уперся в двери "Склада номер 2", около которой нетронутой кучкой лежал мусор. Поднимающаяся стена- ворота меня удивила уже не сама по

Гоголь Н.В. / Выбранные места из переписки с друзьями

душ”. Отец Матвей, по-видимому, был одним из немногих, кто понимав смысл предсмертной трагедии Гоголя. “С ним повторилось обыкновенно” явление нашей русской жизни, — говорил он. — Наша русская жизнь не мало имеет примеров того, что сильные натуры, наскучивши суетой мирской или находя себя неспособными к прежней широкой деятельности покидали все и уходили в монастырь искать внутреннего умиротворения и очищения <...> Так было и с Гоголем. Он прежде говорил, что ему “нужен душевный монастырь”, а пред смертию он еще сильнее по желал его” [ 17 ]. * * * “Выбранные места из переписки с друзьями” были задуманы как цельное сочинение. Архимандрит Феодор (Бухарев), едва ли не единственный, кто пытался рассмотреть предмет книги, писал, что мысли Гоголя, “как они по внешнему виду н

Мережковский Дмитрий / [Христос и антихрист книга 1.] Юлиан Отступник;

ндра на протяжении всей его жизни (отречься от престола и уехать в Америку или, во время кампании 1812 года, отрастить себе бороду и питаться картофелем где-то за Уралом, но не со- глашаться на переговоры с Наполеоном), писатель оставался в твердом убеждении, что его герой не способен на нравствен- ное подвижничество. Но давняя трещина прошлась, раздвоив характер императора. В минуты раскаяния он считал себя отце- убийцей. И здесь Мережковский шел от свидетельства историков: "Наследник престола знал все подробности заговора, ничего не сделал, чтобы предотвратить его, а, напротив того, дал свое обду- манное согласие на действия злоумышленников, как бы закры- вая глаза на несомненную вероятность плачевного исхода, т. е. насильственную смерть отца". Вообще говоря, смутный внут

Платонов Андрей / Рассказы

сти, он всюду наблюдал автоматический рост государственного счастья. Крестьяне, проживающие в Козьме, уважали Петра Евсеевича за подачу им надежды и правильно полагали, что их нужду в питье должна знать вся Республика, а Петр Евсеевич в том их поддерживал: -- Питье тебе предоставят,-- обещал он.-- У нас же государство. Справедливость происходит автоматически, тем более питье! Что это -- накожная болезнь, что ли? Это внутреннее дело,-- каждому гражданину вода нужна наравне с разумом! -- Ну, еще бы!-- подтверждали в Козьме.-- Мы у советской власти по водяному делу на первой заметке стоим. Черед дойдет -- и напьемся! Аль мы не пили сроду? Как в город поедешь, так и пьешь. -- Совершенно верно,-- определял Петр Евсеевич.-- Да еще

Платонов Андрей / Джан

, твое сердце бьется тяжело, ты соскучишься. Чагатаев приблизился к старику и поцеловал его, как раньше целовал Веру, крепко и неутомимо. Странно, что уста старика имели тот же человеческий вкус, как губы далекой молодой женщины. - Здесь ты умрешь от сожаления, от воспоминаний. Здесь, персы говорили, был ад для всей земли... Они вошли в землянку, где жил на камышовой подстилке Суфьян. Он дал лепешку гостю, испеченную из корней трав плоскогорья. В отверстии входа видна была вечерняя тень, бегущая в яму Сары-Камыша, где в древности находился всемирный ад. Чагатаев слышал в детстве это устное предание и теперь понимал его полное значение. В далеком отсюда Хорасане, за горами Копет-Дага, среди садов и пашен, жил чистый бог счастья