Книги в электронном виде

Беверли Джо / Любовь игрока

должит нам денег, то мне придется встречаться с друзьями и принимать их. Может статься, что кто-нибудь из них будет нам полезен. Слава Богу, они не знают, как я обнищал. - А если узнают, то перестанут дружить с тобой? Хороши друзья! - Они будут избегать меня. Порция. Всегда неловко чувствуешь себя с человеком, который полностью разорился. Порция была с этим вполне согласна. Именно по этой причине они никому в Дорсете не говорили о своих невзгодах, Если им удастся занять денег, то, может, никто и не узнает, на краю какой бездны они находились, а если нет, то станут жить тихо, избегая встреч со знакомыми, чтобы не ставить их в неловкое положение. Порция решила пойти на компромисс. - Насколько я понимаю, мужчины в Лондоне привыкли встречаться в ка

Беверли Джо / МОЯ СТРОПТИВАЯ ЛЕДИ

ефтсбери, где мы пересядем на дилижанс. До такой степени я могу вам довериться. - Можете довериться мне и в остальном, но при одном условии: я приму полноправное участие в вашей авантюре. - Это не авантюра! - Ну а если дело серьезное... - Серьезнее некуда! - И вы в опасности? - Еще в какой! - Кто же вам угрожает? Но она лишь сжала губы. - Не лучше ли рассказать все? - тихо спросила Верити. - Возможно, позже. - Чарлз поставила точку на дискуссии, поднявшись из-за стола. - Пока меня больше всего занимает вопрос, где мы устроим нашего гостя на ночь. - Почему бы не с вами, мой юный друг? - невинным тоном осведомился Син (он просто не мог упустить такую возможность). Чарлз сильно вздрогнула, а ее сестра поперхнула

Беверли Джо / Черный маркиз

но даже это безобидное прикосновение, казалось, обожгло ее. Ища спасения, она взглянула на Розу, но кузина улыбалась лорду Брэнду, ничего не замечая вокруг. - Да-да, - тихо сказал маркиз, как бы отвечая на ее мысли. - Они всегда ведут себя так. Как хорошо, что мы не подвержены такой безрассудной слабости. Если он хотел успокоить ее, то более подходящих слов, пожалуй, не найти. Подойдя к гостям, она постаралась выглядеть спокойной, сохраняя чувство собственного достоинства. - Это лорд и леди Стин, - сказал Родгар. - Хильда Стин - моя сестра. А это мои племянники, которые, как я вижу, совсем смутились. Тем не менее самый младший ребенок с темными спутанными волосами радостно выбежал вперед, размахивая руками и выкрикивая нечто похожее на "Дидябей! Дидябей!".

БУШНЕЛЛ Кэндес / Секс в большом городе

, имеющей обыкновение оспаривать все, что исходит из уст мужчин. При этом все они как один мечтают с ней переспать, а она непрестанно поливает их грязью за ограниченность. Она когда-то встречалась с обоими из этой "сладкой парочки" и знакома с Джерри. Выслушав мой рассказ, она взорвалась: - Да он им просто завидует! Сам бы не прочь оказаться на их месте, да кишка тонка - ни денег, ни связей. Раз уж на то пошло, так все мужчины Нью-Йорка только о том и мечтают, чтобы стать вторым Мортом Цуккерманом. Джордж, инвестиционный банкир тридцати семи лет, согласился, что хронические холостяки представляют определенного рода проблему. - Все эти персонажи - что пластический хирург, что редактор "Тайме", что тот чокнутый с его клиникой по искусственном

Аввакум / ЖИТИЕ ПРОТОПОПА АВВАКУМА, ИМ самим написанное, и другие его сочи

В то время после меня взяли Логина, протопопа* муромскаго: в соборной церкви, при царе, остриг11 в обедню*. Во время переноса снял патриарх со главы у архидьякона дискос и поставил на престол с телом Христовым; а с чашею архимарит чюдовской Ферапонт вне олтаря, при дверех царских стоял. Увы, рассечения тела Христова, пущи жидовскаго действа!* Остригше, содрали с него однарятку и кафтан. Логин же разжегся-ревностию божественнаго огня, Никона порицая, и чрез = порог в олтарь в глаза Никону плевал; распоясався,: схватя с себя рубашку, в олтарь в глаза Никону бросил; и чюдно! — растопоряся рубашка и покрыла на. престоле дискос, бытто воздух. А в то время и царица в церкве была. На Логина возложили чепь и, таща из: церкви, били метлами и

АПОЛЛИНЕР Гийом / Стихотворения

ой голос, исполненный силы, О любви и о счастье моем. ВелорунНиых ручьев Ханаана Брат сверкающий - Млечный путь! пред тобой к серебристым туманам Плыть мы будем. О, дай нам взглянуть Мертвым взором на звездные страны. Потаскухи глаза, а сама, Как пантера, красива. Тоскуя, Гспомнил я о сводящих с ума Флорентийских ее поцелуях, Горечь их и двух судеб туман. Звездный шлейф над громадами башен Оставлял ее взор по ночам, И для фей наших добрых был страшен Гстречи час, когда вечер венчал Поцелуи кровавые наши. Но, как прежде, я жду и объят Нетерпеньем, и если бы встретил На мосту Возвращенных утрат Ту, что всех мне дороже на свете, Я сказал бы ей: видишь, я рад. Через душу мою молчаливо Изливается неба поток, Сохнут разума скорбные нивы, И найти я дороги не смог, Чтобы стать, как ребен

Зайцев Борис / Далекое

ыли сосланы. Потом попали за границу. Пользы голодающим, конечно, мы не принесли. Предсказания наших жен при начале Комитета («через месяц будете все в чеке») с точностью осуществились. Но вспоминая наше сидение, я вспоминаю не плохое дело, а хорошев. Мы ошиблись в расчете. Но мне не стыдно, что я сидел. И Кусковой не стыдно. Ну, а вот Каменеву... В этом только и смысл. Мы в тюрьме были бодры, потому что правда была за нами. Мало? Нет, очень много! ЧТЕНИЯ В декабре 1920 года, на «трудмобилизации» в Притыкине, предложили мне как человеку «письменному» поступить писарем в Каширу. Жене моей заняться рубкой леса. Это не устраивало нас, и мы выбрались в Москву. Денег, разумеется, не было. Но друзья нашлись Друзья взяли в Лавку писателей, и я встал за прилавок торговать книг

Иванов Георгий Владимирович / Петербургские зимы

ой, и я почувствовала, кто это, узнала ее — которую никогда не видала. Это была Анна Ахматова» (письмо В. С. Люблинской к Т. С Люблинской. — «Литературное наследство», т. 92, кн. 3, М , 1983, с. 535). 26 Г. Иванов и О. Мандельштам (1891 —1938) были близкими друзьями, однако в воспоминаниях Иванова велик элемент беллетризации. Данная глава страдает этим в меньшей степени, чем более поздний очерк, вызвавший резкую критику М. Цветаевой в воспоминаниях «История одного посвящения».— М. И. Ц в с-таева, Сочинения, т. 2, М., 1980, с. 159—189. Отец — не в духе. Он всегда не в духе, отец Мандельштама. Он — неудачник- коммерсант, чахоточный, затравленный, вечно фантазирующий. Постоянные надежды: вот наладится кожевенное дело. И сейчас же на смену разочарование: не повезло, не выш

Белкина Мария / Скрещение судеб (Попытка Цветаевой, двух последних лет ее жизни.

него еще не отобрали театр, уговаривал его перевести «Гамлета», он хотел ставить «Гамлета» именно в его, Пастернака, переводе...» Далее разговор соскользнул на Райх, Борис Леонидович заговорил о страшной ее кончине. Вначале по Москве разнесся слух, что она тоже арестована, но чуть позже стало известно, что ее зверски убили. Вскоре после ареста Мейерхольда ночью в своей спальне она была заколота. Ей было нанесено чуть не пятнадцать ножевых ран. Ограбления не произошло: кольца, золотые часы, браслеты, как она сняла, положила на столик рядом с кроватью, так и остались лежать. Из дома ничего не пропало... У меня еще есть запись: «...Как страшно обошлись с этой семьей,— сказал Б. Л.,— какая чудовищная несправедливость! Какая трагическая судьба обоих! — и он напомнил, как

/ Европейская поэзия Xix века.

ИАН ЦЕДЛИЦ НОЧНОЙ СМОТР В двенадцать часов по ночам Из гроба встает барабанщик; И ходит он взад и вперед, И бьет он проворно тревогу. И в темных гробах барабан Могучую будит пехоту: Встают молодцы егеря, Встают старики гренадеры, Встают из-под русских снегов, С роскошных полей италийских, Встают с африканских степей, С горючих песков Палестины. В двенадцать часов по ночам Выходит трубач из могилы; И скачет он взад и вперед, И громко трубит он тревогу. И в темных могилах труба Могучую конницу будит: Седые гусары встают, Встают усачи-кирасиры; И с севера, с юга летят, С востока и с запада мчатся На легких воздушных конях Один за другим эскадроны. В двенадцать часов по ночам Из гроба встает полководец; На нем сверх мундира сюртук; Он с маленькой шляпой и шпагой; На старом коне боев

/ Западноевропейская поэзия XX века

дет. Конь его полусонный, хромой Вот-вот упадет. II Только дымок, дымок без огня Из пырейных груд В небо струится на склоне дня — А царства прейдут. III Девушка с парнем идут в стороне, Тихи их речи. Люди забудут скорей о войне, Чем об этой встрече. 1915 РОЖДЕСТВО 1924 ГОДА «Мир на земле!» — под благовест и звон Поет попов наемных миллион. За тысячу девятьсот лет молитв Мы получили газ для новых битв. УОЛТЕР ДЕ Л A MAP ВСАДНИК Я слышал, как всадник Съехал с холма, Луна освещала Тускло дома; И шлем серебрился, И бледен был гость, И лошадь — бела, Как слоновая кость. СЕРЕБРЯНОЕ В туфлях серебряных месяц нарядный Ходит и ходит в ночи непроглядной; Чуть он задержит серебряный взгляд -Сад серебрится и вишни горят, Жмурятся окна от лунного блеска, И серебрится

/ Встречи с ПРОШЛЫМ (СБОРНИК МАТЕРИАЛОВ ЦЕНТРАЛЬНОГО архива литера

(Лобанов В. Столешники дяди Гиляя. М., 1972. С. 38). Опочинин был знаком с многими писателями своего времени (П. П. Вяземским, Ф. М. Достоевским, И. С. Тургеневым, Г. П. Данилевским, А. Н. Майковым, Д. В. Григоровичем, Я. П. Полонским и др.). В 1936 году в 6-м томе сборника «Звенья» были опубликованы «Беседы с Достоевским» Е. Н. Опочинина с предисловием и комментариями Ю. Н. Верховского. Это фрагменты воспоминаний Опочинина, продиктованные им в конце жизни (он умер в 1928 году). В предисловии к публикации говорилось о том, что предполагается опубликовать и другие части воспоминаний, но эти планы не осуществились. В 1937 году дочь писателя Л. Е. Опочинина передала машинописный текст воспоминаний в Государственный литературный музей, откуда документы поступили