Книги в электронном виде

Осеева Валентина / Васек Трубачев и его товарищи

ью. На этот раз из соседней комнаты послышался отчаянный визг и плач. Васек и Одинцов, толкая друг друга, выскочили вслед за Сашей. Оказалось, что толстый карапуз Валерка просунул голову между прутьями кровати и никак не мог вытащить ее обратно. - Стой! Стой! - кричал ему Саша. - Поверни голову набок... С помощью Коли и Васька он наконец вытащил братишку. Но товарищи уже собрались уходить. - Куда же вы? Расскажите хоть про учителя. - В школе расскажем! - крикнул Одинцов. Васек только махнул рукой... Вечером, забравшись к отцу на кровать, он с удовольствием делился с ним своей новостью: - После каникул у нас будет новый учитель. Мария Михайловна совсем ушла. Ей восемьдесят лет уже. - Восемьдесят лет! - удивился отец. - Ого-го! Совсем

Малахов Олег / Рассказы

лотыми буквами по красному фону: "Дмитрий Васильевич Шахов". По телевизору этого человека называли "доктор Шахов" и связывали его имя со вторым дыханием, которое открылось у современной нетрадиционной медицины. Какое-то время была даже целая программа на одном из коммерческих телевизионных каналов, которую вели врачи из клиники знаменитого доктора, и рассказывали о своеобразных методах его работы. А сам Шахов лишь изредка появлялся перед зрителями и давал пару-тройку полезных советов. Но эффект был ошеломляющий. На адрес клиники ежедневно приходило до пятисот писем со слезными просьбами помочь излечить тот или иной недуг. Письма эти были в основном от тех, кто не имел возможности попасть на прием к Шахову лично - либо по причине территориальной отдале

Осеева Валентина / Динка 1-2

! За святое дело разбой учиняешь. - А мне плевать на это дело! И совет ваш здесь не нужон. Я из-за него неприятности себе иметь не желаю! - Он указывает толстым пальцем на онемевшую от испуга Динку. - Слышь, матери жалиться пойдет! А кто отвечать будет? Хозяин! Да я с него три шкуры за это спущу!.. Пошел домой, гад? Он хватает Леньку за плечо, тяжелым пинком бросает его вперед и, не глядя на людей, молча шагает за мальчиком, по пути настигая его ударами кулака. Ленька, плача и спотыкаясь, бредет по берегу. Вдогонку ему несутся горестные причитания женщин: - Ох, божечка, божечка! И вступиться-то некому! - А как ты вступишься, когда его полное право над мальчонкой, - хмуро говорит Митрич. - Гляди, гляди! Опять бьет! Да что ж это такое, люди добрые! - волнуется прачка.

Курков Андрей / Повести и рассказы

стаканов с этими красными отпечатками женщин и это всегда заставляло меня с опаской и настороженностью относиться к слабому полу. В тот момент я поймал себя на радостном чувстве облегчения оттого, что Ирина не оставляла красный след на краешке бокала. Не все можно объяснить, особенно, если оно связано с детством и тогдашним восприятием красочного мира, который имеет привычку становиться тусклее с прожитыми смотрящим человеком годами. - Я чувствовала, что мы больше с ним не увидимся, - рассказывала Ирина историю своей жизни. - Хотя он так обещал вернуться... Он наверняка делал все, что мог, но я почти уверена, что среди живых его больше нет... Я, кажется, даже не заметил, как наша беседа стала настолько доверительной и искренней. Теперь я знал об Ирине много кра

Левшин Владимир / [Детям о математике 1.] Три дня в карликании (rtf)

Левшин Владимир / [Детям о математике 2.] Черная маска из аль-джебры (rtf)

Энтони Эвелин / Шаг до страсти

, с голосом, как звук зубной бормашины, и маленькими, как прыщики, титьками. Не успела приехать, а уже всему посольству было известно, что она беременна. Он заметил, как Патерсон изменился в лице, увидев, что Лодер идет к нему, и чуть приметно, одними губами улыбнулся. Лодер все знал про еженедельные поездки Патерсона в Нью-Йорк. Никого не выпускать из поля зрения было его работой. - Добрый вечер, - сказал он. - Много народу, верно? - Да, ужасно. - Рейчел Патерсон подвинулась к мужу. Этого страшного человека она встречала несколько раз. У него были вульгарные манеры, и от его взгляда она чувствовала себя не в своей тарелке. Она не могла себе представить, что может делать в Форин-офисе такой человек, хотя в последние годы многое переменилось. Любой провинциал мож

Мазо Жак / Орлиный мост

аких обстоятельствах не произвели вскрытия? Элен с отрешенным взглядом сделала глоток виски. Внезапно она расслабилась, ее руки перестали дрожать. Мишель подумал, что она выпила больше, чем следовало. - А вы спросите это у жандармерии, - усмехнулась она. - Обязательно спрошу. Но неужели вас это не шокировало? - В момент трагедии у меня было полно других дел, чтобы еще интересоваться следствием. Это было огромное горе, понимаете, инспектор? Кстати, мой муж так и не смог этого пережить. Он скончался через несколько месяцев. Мишель медленно потягивал виски и одновременно изучал комнату, он часто так делал во время допросов. С одной стороны, этот прием позволял ему застать собеседника врасплох, с другой - давал возможность лучше прочувствовать атмосфер

Брэдбери Рэй / Смерть - дело одинокое

ь сделанные ногтем царапины: обрисовался рот, потом глаз, какие-то полосы и круги, обрывки стариковской полудремы "Четыре часа ночи, а сна нет". Чуть ниже едва различаемая мольба: "Господи! Помоги уснуть!" А на рассвете отчаянное: "Господи Иисусе!" И наконец под этими словами я увидел то, что будто ударило меня под колени, и я присел. Потому что на стене было нацарапано: "Он снова стоит в холле". "Да ведь это обо мне, - промелькнуло у меня в мозгу. - Это же я пять минут назад стоял наверху перед дверью старухи. И минуту назад - перед этой дверью. И..." Прошлая ночь. Трамвай. Дождь. Огромный вагон грохочет по рельсам, скрипят и стонут деревянные части, сотрясаются потускневшие металлические детали, а кто-то невидимый раскачивается в

Курков Андрей / [География одиночного выстрела 1.] Сказание об истинно народном

ош съели! - Куриц старик съел, - добавил хозяин. - Ему ж положено?! Старик кивнул. - Ну а как вам здесь, отец? - спросил старика красноармеец. - Да ничего, все одно лучше, чем в тринадцатом на каторге. - Ну еще посидите... Старик обратил свой усталый взгляд на красноармейца. - Мне б гулять иногда... - попросил он. - А, сынок? Можно? - Ну, ночью можно, - ответил красноармеец. Потом же, обернувшись к другим солдатам, стоявшим за его спиной, скомандовал: "Этих троих в кузов, старика оставить и принести сюда те два мешка картошки". - Товарищ командир! - просительным голосом обратился хозяин. - А вы ж обещали еще проса и овса на три трудодня... - Эт в следующий раз! - сказал красноармеец так твердо, что хозяин кивнул и замолчал.

Курков Андрей / [География одиночного выстрела 2.] Судьба попугая

е начинал понемногу понимать смысл учета. На последней странице он внимательно изучил четыре столбика цифр и окончательно убедился в своей догадливости: над столбиками корявым почерком были написаны полуслова "бел.", "черн." и "разн.", а затем, над последним красовалось полное, известное Добрынину по колхозному прошлому слово "итого". Картина прояснилась, теперь надо было считать шкурки, но эта перспектива была не особенно радостна для народного контролера, уже чувствовавшего усталость собственной мысли. Голова все ниже и ниже наклонялась над последней исписанной цифрами страницей гроссбуха, пока попросту не легла на бумагу, и глаза сами по себе закрылись. Но спал контролер недолго. Сперва проснулось решительное желание работать, а следом уже и глаза вновь откры

Курков Андрей / [География одиночного выстрела 3.] Пуля нашла героя

из которой торчал большой железный крюк. - А-а-а... - прозвучал в теплой темноте стон-выдох Захара. - Пошли! - рявкнул на Степу бригадир, и они ощупью вышли из коптильни. Бригадир задвинул тяжелую дверь-заслонку. Строитель, уже, казалось, тоже протрезвевший, хотел было сразу в сени, на порог и деру дать, но бригадир схватил его за плечо и толкнул в комнату. Сам тоже зашел, остановился перед печью, снял маленькую заслонку и увидел там только тлеющий жар. Рядом аккуратно лежали дрова. Бригадир стал их просовывать в печь и укладывать там поверх жара так, чтобы посильнее взялись они огнем. Вскоре пламя зашипело, поднимаясь. Уже не осталось у печки дров, и тогда бригадир закрыл заслонку и обернулся к стоявшему за его спиной побледневшему строителю. - Теперь м