Книги в электронном виде

Свирский Григорий / Запрещенный роман

ия и гордый старик не пожелал жить на чужие деньги. Сергей Викентьевич дал себе слово убрать алюминиевый портсигар не раньше, чем исчезнет сама возможность "низложения ученых в папиросники", как говорил он. Алюминиевый портсигар лежал на столе уже пятнадцатый год. Об "идее портсигара" Юра узнал гораздо позднее, от своего шефа Татарцева, но и без того было ясно, что академик Сергей Викентьевич и профессор Преображенский друзья старинные. "С античных времен", -- рассказывал он дружкам в комсомольском бюро. Понял он это сразу. Как тут не понять? Лечить Юру начинали с самого раннего утра. Сперва Сергей Викентьевич мерил у него температуру и заставлял показывать язык, затем являлся Игорь, муж Эльвиры, немногословный и тихий доц

Свирский Григорий / На лобном месте

нники? "Не они, несчастные, изменили Родине, но расчетливая Родина изменила им, и притом трижды", -- скажет об этом позднее Александр Солженицын. Первый раз бездарно она предала их на поле сражения... Военнопленные -- это и были именно те, чьими телами был принят удар и остановлен вермахт. Второй раз бессердечно предала их Родина, покидая подохнуть в плену. И теперь третий раз бессовестно она их предала; заманив материнской любовью ("Родина простила! Родина зовет!") и накинув удавку уже на границе. Кажется, столько мерзостей совершалось и видено у нас за тысячу сто лет нашего государственного существования! -- но была ли среди них такая многомиллионная подлость: предать своих воинов и объявить их же предателями?"7 Вот почему за

Свирский Григорий / Полярная трагедия

ав, что в Гузове не останется. "Из прынципа..." Заночует у земляков... На пороге оглянулся: -- Ох, Гузово!.. Ну, Гузово!.. Меня уложили у входа, на широкой лавке, я не мог заснуть от духоты и от того, что где-то, под окном, что ли? гоготал гусь. Вызывающе гоготал. Победно. Ворочаясь на лавке, я думал: как можно жить в доме с такими тонкими стенками? Не Африка!.. Едва начало рассветать, из-под моего жесткого ложа вывалилась белая гусыня. Оказывается, она сидела всю ночь под лавкой, на которой я неостановимо ворочался. Высиживала яйца. Теперь она вальяжно, покачиваясь на желтых ногах, прошествовала в противоположный угол избы, к миске. На меня, шуршавшего на лавке, даже не оглянулась. Так же, как и хозяин, мордвин в подвязанных галошах

Свирский Григорий / Прорыв

нее. Письменно! -- Что-о? Ах, сука! -- взревел Дов. -- Герой замороженный. Та-ак! Сука с возу, возу легче. Лия заплакала, прижав к глазам передник. Запричитала: -- Это ее убьет...это ее убьет... -- ...Вот что! -- жестко сказал Сергей, уходя. -- Помогать ей буду я. Поиски адвоката, передачи и прочее. Чтоб вашего сионистского духа там не было... Лия шагнула к нему изумленная, разгневанная. -- Цто ты говоришь, паскудняк?! Гуля -- моя кровь... Как и ты... Сергей потоптался у разбитой двери, возле которой стоял Дов с молотком в руках. И кинулся к Лии, обхватив руками ее морщинистую, не по годам, шею, разрыдался, как мальчик. Лия гладила его по взъерошенной голове и плакала... Судил Геулу почему-то военный трибунал. Сергей помялся возл

Свирский Григорий / Рассказы

нудил, вынув из зеленых брезентовых штанов записную книжечку; мол, неправильно закрыли наряд. Два дня работали за рекой. Там что? Там, значит, по карте, Ненецкий национальный округ. Коэффициент прибавки - 0,8°/о. А как им вывели? Как глупеньким?.. Ляна выругалась про себя: "Хитрован чертов! Закончик!.. Промолчала, и Петровых начал кричать, что, вот, завсегда так. Забижают рабочего человека... - А повара ты учитываешь? - Паша обернулся к нему. - Ему тоже кус идет. От бригады. Своих не признаешь!.. Да, повара Петровых не учел. Уткнувшись в свою книжечку, принялся пересчитывать. Фельдман прочитал свой список, кому куда ехать. Оглядел столпившихся рабочих. - Спички есть? Рипудин от комарья?.. Проверить! Где приварок? - Он открыл

Свирский Григорий / Три произведения

ил Барри, когда Андрейка перестал играть. -- Кто они? -- Андрейка кивнул в сторону иммигрантов... -- Иммигранты знают дело... -- Они такие же путаники, как и ты. Извини, Эндрю!.. Никакой опасности для Канады нет. Ее придумали американцы, чтобы протащить в Сенате свои линкоры, а заодно держать нас в узде. Мы не американские солдаты... На обратном пути, в машине Барри, разговор продолжался: -- Эндрю, ты прибыл не только из нищей страны. А из нищей тоталитарной страны. Русские привыкли подавлять в себе эмоции. Иначе там не уцелеешь, правда?.. Канада -- страна раскрепощенных людей. Каждый волен делать, что он хочет... Вот ты чего-то хочешь, правда? Андрейку стал раздражать назидательный тон Барри, он сказал задиристо: -- Хочу водить машину! И все!

Себастьян Олег / Три возвращения

е ! Во-вторых, фотографии для неведомого еще загранпаспорта. А главное - пройти три идеологические комиссии. На первой, в институтском комитете комсомола, Сергей снисходительно освещал какому-то по порядку секретарю, историю Германии. Тот, похожий на любого другого секретаря, слушал очень внимательно и неожиданно задал коварный вопрос о 'битве народов' под Лейпцигом. А коварство заключалось в том, чтобы правильно назвать, какие народы были против каких. Сергей принялся перечислять : французы, конечно, австрийцы, русские, неведомые саксонцы (а на самом деле просто немцы!)... Секретарь перебил, а поляки - с кем и против кого ?.. Сергей отвечал, что вероятнее (секретарь был похож в этот момент на члена экзаменационной комисс

Севела Эфраим / Остановите самолет - я слезу!

уладилось. Мамаша Патлаха нас потом чаем угощала с вареньем, а сам хозяин картины свои показывал. Он художником оказался. Из непризнанных. В СССР их формалистами зовут. Абстрактными. Если честно признаться, я в этом ничего не смыслю. Мне приятно смотреть на картину, где все ясно и понятно. Где лошадь - лошадь, а трактор - это не аэроплан. А все эти штучки-дрючки, по-моему, на дураков рассчитаны. Колины вкусы от моих не намного отличались. Мы из вежливости посмотрели несколько картинок, маслом писаных. Сплошная фаршированная рыба. Живая, но уже фаршированная. Плывет в воде, хвостом машет. И хвост - не хвост, а вроде пучка сельдерея. Дальше - рыбный скелет. Обглоданная рыба. - Еврейская сюита, - с достоинством пояснил художник. Мы это все проглоти

Семенихин Геннадий / Космонавты живут на земле

х командиров, а потом вместе ушли в партизанский отряд, по смоленским и брянским лесам исколесили немало дорог и участвовали не в одном рисковом деле. Григорий давно ничем не обнаруживал тяготения к церковной службе, только по вечерам, от бессонницы или после ужина, сотворял под прощающие усмешки партизан крестное знамение. В марте сорок третьего сын его Егор был убит при взрыве железнодорожного моста. Раненный в ногу Григорий на руках принес в партизанский отряд стынущее тело юноши, сам вырыл могилу. После освобождения Смоленщины он покинул родные места, чтобы не растравлять душу, и принял приход в Верхневолжске. Чудной это был поп. Прихожан не баловал, а самой богомольной Авдотье Салазкиной, пришедшей в разг

Серафимович Александр / Железный поток

прятанных коров; привезли птицу; идет и варево и жарево. А на реке жаркая своя работа - в обгонку стучат топоры, заглушая даже шум реки, летит во все стороны, сверкая на солнце, белая щепа, - рвутся казаки, наводят мост вместо сгоревшего, чтоб поспеть нагнать врага. А в станице - свое. Идет формирование новых казачьих частей. Офицеры с записными книжками. Прямо на улице за столами писаря составляют списки. Идет перекличка. Казаки поглядывают на похаживающих офицеров, - поблескивают на солнце погоны. А давно ли, каких-нибудь шесть-семь месяцев назад, было совсем другое: на площадях, на станичных улицах, по переулкам кровавым мясом валялись вот такие же офицеры с сорванными погонами. А по хуторам, в степях, по балкам ловили прятавшихся, при

Серафимович Александр / Рассказы

ми над ключицами. Жена глядела на него, и тонкая, щемящая боль кольнула сердце. Ей захотелось приласкать этого человека. - Вась, а Вась... худой ты... 4 Марья стала разбираться. Она понимала, что "эксплуатация" значит - хозяева мучат, что "прибавочная стоимость" - это что хозяева сладко едят, сладко пьют вместо нее с мужем, вместо ее детей, и прочее. И двоилось у нее: все это было старое и известное, и все это поражало остротой новизны и несло в себе зерно муки и погибели. И она внимательно слушала, когда в тесной комнатке стоял гул голосов, с тайной надеждой и радостью, что изменится жизнь, что еще в тумане и неясно, но идут уже светлые дни какой-то иной, незнаемой, но радостной, легкой и справедливой жизни. А когда оставалас

Сергеев Иннокентий / Либретто для жонглера

воскликнул он радостно. - Похож, - и, погрустнев, добавил. - Только вот на кого, не могу понять. - Замучился я с ним, - признался Людовик со вздохом. - Что ни день, то новые причуды. То ему кукурузного сока подавай, то мандарины молочной спелости. К тому времени мы уже успели опорожнить мою бутылку, и заметив это, Скарамуш схватил ее за горло и отнес на кухню. Там он, судя по доносившимся оттуда звукам, наполнил ее водой из-под крана, после чего бутылка вновь появилась на столе. Полная вина. - Единственный фокус, которому я научился, - сказал Скарамуш. - Тем и живу. И мы пили вино и болтали о всякой всячине и, между прочим, съели все цукаты. А потом мы танцевали и слушали музыку, и Людовик уже совершенно откровенно флиртовал с