Книги в электронном виде

Вознесенская Юлия Николаевна / Юлианна, или опасные игры

шлял Михрютка, - тут-то самая волюшка и начинается: делай что хочешь - никто тебя не заподозрит". Когда послышалось пение священника и Ангелов, размечтавшийся домовой не успел удрать и как следует спрятаться. Услышав шаги у дверей гостиной, он прямо с люстры сиганул в камин. А отец Георгий взял да и брызнул в жерло камина святой водой! Несчастный Михрютка, ломая крылья, теряя когти, с истошным криком нырнул в дымоход, там врезался головой в закрытую заслонку и только после этого вылетел в трубу. А возле дома на него еще и быки-минотавры с рогами наперевес набросились: "Почему-му-у попы со святой водой ходят по всему-му-у на-шему-му-у дому-му-у? За что платим до-мовому-му-у?". И с каждым "му-му" рогами по Михрютке - бум-бум! И так они его отмумукали и отбумбумкали, что

Самойлова Елена / [Синяя Птица 2.] Чужой трон

лся ним поговорить, но он отказался, хоть мы с ним и знакомы почти полсотни лет... - Сколько-сколько лет знакомы??? - Изумилась я, не в силах представить такую цифру по отношению к аватару. Данте сообразил, что ляпнул то, о чем в принципе надо было бы молчать, но, поймав мой взгляд, понял, что уйти от ответа не получится, поэтому принялся нехотя объяснять. - Еваника, айраниты живут намного дольше людей, примерно до пятисот-шестисот лет, ну, плюс-минус еще с полвека, это кому как повезет. Лично я возглавляю Крыло аватаров больше шестидесяти лет, так что... - Данте, сколько тебе лет, а? - незамедлительно поинтересовалась я, с некоторым беспокойством заглядывая в его черные с серебряными искрами глаза. Тот замялся, но потом честно признался. - Вообще-то я живу уже

Покрышкин Александр Иванович / Небо войны

у погиб? Ведь мы надеялись только побеждать. Наша армия, конечно, готовилась к обороне, к тому сражению, которое будет навязано нам. Мы учились упорно, не теряли ни одного дня, чтобы освоить новую технику. Но фашисты напали на нас внезапно, они застали нас врасплох. Если бы более остро чувствовалась опасность нападения, мы могли бы встретить врага как положено. Главное же - нельзя было допускать такого состояния, какое оказалось в нашем полку в первое утро войны. Эскадрильи разбросаны, люди рассеяны, самолеты не подготовлены... Думая о нашей первой потере, мы начинаем понимать, что война будет жестокой, кровавой, что, взлетев сейчас в воздух, можно не возвратиться на аэродром, не увидеть больше этого чудесного, ясного утра. - Покрышкин, в штаб! - слышу голос дежу

О'Санчес / Я люблю время

а Колян в своем остался, но и из него они немного выжали, а точнее - совсем ничего, парень - что надо был, упорный и духарной. Уцелел тогда Коля и себя не уронил, я его в конце пятидесятых встретил мельком в Сыктывкаре, обнялись бы, да в наручниках оба... Говорят, в столичном музее МВД до сих пор хранятся пиковины моей выделки: легированная сталь лучших пород, отменного литья, моей пятнадцатикратной перековки, и хотя и зовутся пиковины - а заточены с двух сторон, в стиле кэн цуруги; и узоры самой стали, и линии закалок с фокусами, фигурные, на самурайских мечах такие делали... Да я, бывало, и сам полноценные клинки ваял, мастерство перенимая у древнего мастера Огара Санемори (вернее сказать - он у меня перенимал и чуть было не превзошел!). Лэйбла только на хвостовиках

Романченко Вячеслав / Спасатель

не было, кроме знакомого буро-коричневого моря крысиных спин... - Ага. - усмехнулся Монах. - Мы в это время уже дикими скачками неслись вверх по лестнице. Сталкеры вымучено улыбнулись. - Скажите, а кто именно пошел к Черному камню? - после паузы спросил я. - Командир группы, капитан Шевчук. И двое ученых. Григоренко и... кажется Кольцов. Может хоть им удалось как-то выбраться... Я молча достал из кармана и показал ему нашивку Кольцова. Он все понял, и опустил голову, ничего не сказав. * * * Часы показывали четырнадцать - двадцать пять. Нужно было думать, как выбираться отсюда. Ученый пришел в себя, и тихо стонал. Шина, наложенная на сломанную руку прямо поверх скафандра, была довольно грубой. Ходить он почти не мог, с трудом сделал несколько шагов, сотрясе

Синуэ Жильбер / Мальчик из брюгге

ьно уклонялись от теологических дебатов в тайной надежде добиться папства, а через него наложить руку на западные государства с целью заручиться военной поддержкой в случае оттоманской агрессии. Но случись нападение на Константинополь, а Запад окажется не в состоянии защитить его или в случае необходимости отвоевать, то союз, за который сегодня проголосовали, разлетится вдребезги. Проявляя внимание, Лоренцо слегка наклонился вперед. - Один вопрос, отец Николас: почему вы так ратуете за это дело? - Потому что я убежден, что обе Церкви, западная и восточная, не должны продолжать раздельное существование. Христос сказал: одна и неделимая. Не может быть двух толкований его слов. Братьям следует объединяться, а не разбегаться. Честно говоря, мои понятия выходят далеко

Контровский Владимир / Крик из будущего (штампы

ческих посредников . К счастью для него, летатели имели канал ментального контроля - магии Хозяева отнюдь не чурались. Орт только лишь обошёл те цепи, которые показались ему лишними и совсем не нужными. Простое колдовство - самое надёжное. Четыре боевых аппарата, продолжавшие планомерный поиск, можно уже было не принимать в расчёт. Они получили извещение, но находились слишком далеко и перехватить дерзнувшего бросить им вызов никак не успевали. Но вот ближайший - этот шёл за Хоком как приклеенный и постепенно сокращал расстояние. Преследователь двигался выше самых высоких руин, по прямой, не петляя и не рискуя налететь на препятствие, и непрерывно бил из всех своих эмиттеров. Имея преимущество в скорости, он чуть отклонялся то вправо, то влево, словно маятник, чере

Смит Уилбур / Леопард охотится ночью

тал письмо, и на этот раз его особенно поразила одна фраза: "После того как мы покинули Африку, ты высох внутри, высохли твое сочувствие, твоя гениальность". - Да, - прошептал он. - Все высохло. Абсолютно все. Внезапно на него накатила волна ностальгии, невыносимая тоска по дому. Он потерял путь в жизни, его фонтан иссяк, и следовало возвращаться домой, к истоку. Он разорвал письмо на мелкие кусочки и бросил их в пенистые воды бухты, поставил стакан на комингс люка и прошел по сходне на пристань. С девушкой ему разговаривать не хотелось, и он воспользовался таксофоном у ворот пристани. Все оказалось проще, чем он предполагал. Девушка на коммутаторе быстро соединила его с секретаршей Генри Пикеринга. - Не уверена, что мистер Пикеринг смо

Логинов Святослав / Дорогой широкой

ванием деревни: "Бредберёво". Очевидно, волна переименований докатилась и в эту ещё очень относительную глубинку. Впрочем, хоть горшком назови, как сказал недавно Богородица. От перемены названия сущность не меняется - подобной теоремы в школьной математике нет, но всякий человек интуитивно чувствует истинность этого утверждения. А вот видимость и кажимость с изменением названия могут смениться на прямо противоположные. Что здесь первично, а что вторично - материалисту судить трудно, поскольку и название, и кажимость относятся к области идей. Именно идеи формируют наше будущее, а прошлое уже состоялось, закостенело и название ему: "История села Бредберёво". История эта имеет опосредованное отношение к путешествию из Петербурга в Москву, и желающие могут её пропустить

Бушков Александр / Екатерина II: алмазная Золушка

Уткин Анатолий / Мировая холодная война

Проскурин Петр / [Любовь земная 1.] Судьба

ливановы с семьей, что послабление им выпало от Захара, и выпало не случайно, а Пырьевы, мол, должны были остаться в селе, а все получилось не так, как должно было получиться, и причиной всему называли председателя, спутавшегося с дочкой Поливанова и жрущего у него самогон и сало. Захар не раз принимался перебирать в уме всех, кто мог бы по злу на него заниматься таким паскудным делом. Захар знал, что долго все это в узком кругу села не удержится и перехлестнет дальше, в район, и лучше уж самому сделать первый шаг и все по- своему объяснить. От этого решения он повеселел и, разговаривая в душной конторе с мужиками о том, на какое поле нужно прежде всего валить навоз, под пшеницу или под коноплю, он все таил под рыжими усиками, отпущенными последний меся